*
Ветер, дующий с севера, то превращал волосы в подобие змей, шевелящихся вокруг головы, как у Медузы Горгоны, то забрасывал пряди на лицо, перечеркивая его красно-рыжими полосами. А женщина все смотрела, не отрываясь, на море. Туда, где сливалось темно-серое и светло-серое. Пронзительно прокричала какая-то птица, наверное, чайка, и женщина вздрогнула. Оказывается, она замерзла. Наверное, пора возвращаться.
Она приходила сюда, когда становилось совсем невмоготу. Когда-то именно по морю она отсюда и сбежала. Но теперь сбегать некуда. И надо платить по счетам. Закутавшись поплотнее в коричневую шаль, женщина пошла в сторону от моря.
___________
(1) дом Веге - шестиэтажное строение, именуемое доходным домом Веге, находится между Мариинским театром и Никольским Морским собором. С виду это массивное сооружение темно-серого цвета, фасад которого смотрит на набережную Крюкова канала. Строительство дома относится к началу XX века.
Кадр шестнадцатый. Леонид Гайдай
Кадр шестнадцатый.Звучат знакомые всем с детства мелодии, и начинается движняк. Гайдай, друзья мои, Гайдай на экране .
Он таки изловил Ту в скайпе не без Левкиной помощи. Синие глаза и белозубая улыбка на загорелом лице. А он устал просто смертельно. И соскучился так же.
- Прилетаю завтра. Встретишь?
Она округлела губами, глазами, всплеснула руками – совершенно по-василисиному.
- Ой, Степа, надо же подготовиться! На рынок, пирог, мясо… Ох! – схватилась за голову.
- К черту пирог! – рявкнул он. Дурдом там. Стоило отвлечься на чемпионаты – и все пошло как попало. – И мясо к черту. Записывай или запоминай. Номер рейса.
- Хорошо, - она быстро успокоилась, стала серьезной, привычной Ту. Взяла ручку со стола. – Диктуй.
- Только одна встречай, ладно?
Тура кивнула. А потом прижала пальцы к губам и протянула их к экрану. Воздушный поцелуй. Завтра он получит настоящий. Много.
*
Гостиницу забронировал заранее. Вымылся и побрился тоже заранее. Потому что осознал одну простую вещь – обнять и быть с ней - важнее всего сейчас для него. Важнее встречи с родными, отчета перед отцом за игру, торжественного ужина в исполнении Василисы, обмена новостями с братом. Все это важно. Но после нее. Соскучился. И надо убедиться, что с ней все хорошо. И рассказать про дела в Питере. Но сначала - обнять и поцеловать. Нет, сначала – просто обнять.
Не представлял, не думал никогда раньше, что так можно скучать по человеку.
*
Сарафан был синим. Глаза – еще синее. Кожа – в молоко добавили капельку кофе и получился дивный оттенок. Волосы - отросли, вдруг стали слегка виться и густой светлой волной касались плеч. И улыбка поверх всего – прожекторная, белоснежная.
Елки-палки, он ослеп.
И это его обнимали, целовали в шею, тыкались носом в грудь. А он стоял столпом. И поверить не мог сразу – видимо, слишком часто ему прилетало за два последних чемпионата в голову мячом. И лишь когда Ту принялась его тормошить: «Степа, Степка, что с тобой?!» - рассмеялся громко, беззаботно и раскатисто. И обнял сам, как мечтал. И поцеловал.
*
- Шестнадцатый? – Ту бросила на него косой взгляд, пока они поднимались по лестнице.
- Мой полевой номер. Самый что ни на есть удачливый.
- Что же ты там собираешься делать в номере, если запасаешься удачей впрок?
Степка запнулся о ступень. Эти интонации… Не слышал раньше? Забыл? Тучка обернулась. Провокация была и во взгляде, и в повороте плеча. И в длине сарафане, черт его дери!
- Увидишь, - буркнул хрипло и подтолкнул. Ох, ничего себе, как ты там аппетитно нагуляла.
*
- На многое сразу не рассчитывай.
- Почему?
- Потому! – на пол полетели сразу его футболка и ее сарафан. – Не смогу долго и ласково. Будет быстро. Может быть грубо. Прости. Сразу и сейчас.
Сразу и сейчас. Немедленно. Пять шагов до кровати – десятикилометровый кросс. Но зато…
- Не умеешь ты грубо, Степа… - протяжный женский выдох. – Ты у меня ласковый.
- Я у тебя сейчас кончу, если ты будешь так делать.
Счастливый женский смех. Довольный мужской стон. Дальнейший сценарий известен.
16.2
*
Пусть первый раз вышел и в самом деле быстрый, зато зрение вернулось. И обнаружились интересные вещи.
Его палец скользнул от плеча к началу груди, пропутешествовал по ложбинке и замер. В сливки добавили кофе и получился дивный оттенок. Но где его зефир, черт побери?!
Читать дальше