Дарья Волкова - Времена года

Краска смущения была уже где-то на подходе. И, кажется, стало по-настоящему стыдно. Как в тот раз, когда на втором курсе вызывали к ректору. Жвачка на портрете Гольденвейзера (3) – стыд-то какой. И снова ведь на спор. И когда научится себя сдерживать?! А потом вдруг всплыли в памяти лица родителей – когда Майя заявила, что ненавидит фортепиано. Она, дочь двух пианистов, не желает иметь ничего общего с этим проклятым инструментом?! Про скрипку сказала потом, конечно, но разочарование на лицах родителей помнила до сих пор.

Все это пронеслось перед глазами – отповедь ректора, портрет Гольденвейзера, растерянность отца и матери. И если ректору и родителям Майя потом доказала, что это был просто… просто… ну, что, в общем, не такой уж она и пропащий человек, то тому, кто сейчас стоял перед ней с невозмутимым и равнодушным видом, доказать уже ничего не получится. Они видятся во второй и последний раз в жизни. Поэтому…

– Майя, ты идешь?

Оказывается, Сева уже стоял в дверях. Оказывается, она все еще держала за руку мужчину, находящегося рядом.

Майя резко разжала пальцы и отступила назад.

– Нет, иди один. Я останусь на кофе с конфетами.

Прозвучало это возмутительно нагло. Ну, да что теперь? Все равно извиняться собралась. И не факт, кстати, что ее сейчас не выпнут за компанию с Севкой.

А за Севой зарылась дверь. Они остались вдвоем. И тишина еще с ними. Давящая и неловкая тишина. И его внимательный взгляд, под которым, кажется, все уменьшалось – как от зелья в сказке Кэрролла. Нет, молчать дальше невозможно.

– Если вам интересно, я вам объясню все это… – Майя скованно повела плечом, – представление. А вы мне расскажете про название кресла. – Он молчал. И это ужасно угнетало. Поэтому дальше она уже просто пошла ва-банк. – Только это лучше делать под кофе. А у вас в офисе такие вкусные конфеты.

Майя очень старалась не покраснеть под его пристальным взглядом. И очень обрадовалась скупому ответу.

– Я освобожусь через полчаса.

Это была пощечина. Нет, оплеуха. Подзатыльник. От взрослого, умного, зрелого – ей, вздорной малолетке. Первое желание – сбежать вслед за Севкой. Но приходит второе. Поднимается вверх подбородок.

– Отлично. Я пока партитуру к "Метели" освежу в памяти.

– Я прекрасно помню, что вы играли. Лучше распоряжусь насчет кофе, – ничего не выражающий взгляд на стол, на гору фантиков. – А конфет, я думаю, достаточно.

И уже почему-то не стыдно и не обидно.

У него ровная спина и широкие плечи под темным пиджаком. Чтобы придать себе толику уверенности, она задирает желтые ботинки на матово поблескивающий стол.

Когда проходит полчаса и снова открывается дверь комнаты, вошедший мужчина застает девушку действительно погруженной в изучение нот. И она едва не падает со стула, услышав звук открывшейся двери.

– Пойдемте.

А, может, это не результат обучения, а природный дар – изъясняться исключительно односложными предложениями? Майя аккуратно спустила ноги на пол, подравняла нотные листы.

– Куда?

– Ну, вы же хотели мне что-то рассказать и объяснить.

– И для этого надо куда-то идти? – кажется, она заразилась его лаконичной манерой.

– Это – переговорная. Через пятнадцать минут сюда придет клиент, с которым будет работать группа людей. Комнату к этому моменту желательно подготовить, – взгляд на гору фантиков посредине стола был более чем красноречив. Теперь ее щелкнули по носу. Надоело!

– Ладно, – Майя вздохнула и потянулась за пальто и шапкой. – Как скажете. – А потом, после паузы, все-таки добавила, преодолев внутренний барьер: – Наверное, я должна извиниться. Но подожду до места назначения.

Ее благородство не оценили. Илья Юльевич просто развернулся, давая таким образом понять, что надо следовать за ним.

Оказались они в итоге в кафе на три этажа ниже. Заведение было под стать самому зданию – претенциозное и, наверняка, дорогое, но Майя предпочла даже не заглядывать в меню, чтобы не травмировать психику. А, может, и следовало это сделать, потому что следующая фраза поставила в тупик.

– Что вы будете, Майя?

На этот вопрос, заданный тоном безукоризненно воспитанного человека, ей захотелось ответить что-нибудь про тушки летучих мышей или сушеных жаб. А на самом деле она бы не отказалась от тарелки борща и котлеты с гречкой. Но вместо этого инфантильно спросила:

– Конфет нельзя?

Разумеется, ей ответили, что нельзя. После чего тоном томным и загадочным Майя заявила, что хочет чизкейк. Он и был заказан.