Дарья Волкова: Времена года

Илья согласно кивал головой, а сам думал о том, что Дуня, должно быть, уже вышла замуж. И, может даже, улетела в свадебное путешествие. Или не улетела. Наверное, он все же плохо понимал, плохо чувствовал ее, если отношения закончились ее уходом.

– Я вызову тебе такси, – сказал вслух, глядя на друга, – садиться за руль в таком состоянии нельзя. А служба доставки пригонит твою машину прямо к дому.

Лёня согласно кивнул.

– Илья Юльевич, – это уже позвонила секретарь. – Билеты на Сочи подтвердили, гостиницу я забронировала.

– Хорошо. В офисе буду через час. Подготовьте документы на подпись. И приказ о временном исполнении обязанностей на период моего отсутствия.

***

По дороге Сева начал ныть. Что они не успели пообедать, что он хочет есть, что это гнилая затея. Но нытье носило больше ритуальный характер – он уже точно знал: будет так, как решила Майя. А она решила добыть доказательства.

Препятствия начались сразу на входе. От них потребовали паспорта, и – это счастье -документы имелись с собой и у нее, и у Севы. Потом выдали какие-то дурацкие жетоны и записали в специальный журнал. И это было только начало.

На нужном этаже обнаружилось помещение – стерильное как операционная. По крайней мере, в воображении Майи операционные выглядели похоже. Только вместо хирургического стола был стол компьютерный. И женщина за ним – похожая на всех педагогов в ССМШ (1) и консерватории разом.Она оторвалась от экрана монитора, смерила их с Севой ничего не выражающим взглядом и произнесла совершенно бесцветным голосом:

– Добрый день. Чем могу помочь?

Она могла бы помочь, да. Но явно не собиралась это делать.

– Здравствуйте, мы к Илье Юльевичу.

Взгляд поверх очков был истинно педагогическим.

– Илья Юльевич на совещании.

– А долго он будет… совещаться? – на педагогические взгляды у двух четверокурсников Московской консерватории уже выработался иммунитет. У одной студентки – точно.

– Это знает только Илья Юльевич, – последовал невозмутимый ответ.

– Ну, хорошо, что хоть он знает. Мы подождем, – Майя плюхнулась в объятья роскошного кожаного дивана и расстегнула пальто. Жарко, и в ногах правды нет. Тем более что в метро ехали стоя. Севка пока не торопился присоединиться к ней – с круглыми глазами топтался рядом.

– Простите, а вы кто? – строгая тетенька-секретарь в стильных очках не думала сдавать позиции. – И по какому вопросу? У Ильи Юльевича сегодня приема нет.

У него еще и приемы бывают, надо же. Интересно, среди приемов арпеджио (2) есть? А вслух Майя беззаботно ответила:

– Мы студенты Московской консерватории. Я – скрипка, – тут она подняла футляр – а вдруг не заметили. – Это, – ткнула футляром же в Севку, – контрабас. Он сегодня, к сожалению, без инструмента. Илья Юльевич собирается делать именную стипендию у нас в консерватории, меня из деканата прислали. Он мне визитку дал.

Тут очень кстати пришелся автограф Ильи Юльевича – впрочем, визитную карточку Майя продемонстрировала лицевой стороной. Однако на даму за столом это не произвело никакого эффекта. Она поправила очки и тем же скучным ровным голосом произнесла:

– То есть отправили именно вас, а не сотрудника консерватории, ответственного за стипендии? Из деканата предварительного звонка не было.

Этот обмен никому не нужными фразами уже начал утомлять Майю. И стало совсем жарко. Она сдернула шапку, кинула на колени Севке, который все же решился присесть на краешек дивана. И продолжила врать, но без особого вдохновения.

– Да, так получилось. Я очень ответственная, вы не подумайте. И с Ильей Юльевичем мы уже встречались. Он остался под большим впечатлением.

Ответный равнодушный, почти рыбий взгляд почему-то вдруг взбесил. И на ноги она встала легко. И скрипка оказалась в руке сама собой.

– Не верите? Сейчас докажу!

За спиной сдавленно охнул контрабас – не басом, как положено, а пятой октавой. А потом все заглушили громкие и надрывные, если не сказать, пронзительные звуки, которые подала скрипка.

Цыганочка. С выходом.

Выходи, Илья Юльевич. Выходи, подлый… А, не тот текст. Просто выходи.

Он не вышел. Вместо этого тоже пронзительно и совершенно немузыкально зазвонил телефон.

– Тут пришла студентка из консерватории, но уже уходит, – раздался безупречный голос секретаря, говорящей в снятую трубку. – Утверждает, что вы готовите именную стипендию, но я же знаю, что никакой стипендии нет, у нас не записано.