Александра Гейл - Журавль в ладонях

— А держать в любовницах личную помощницу то ли друга, то ли неприятеля, конечно, куда веселее, — проворчала я.

А внутри все аж зачесалось от мысли обдурить всех окружающих. Прятки, тайные встречи и переглядки украдкой существовали в реальности, параллельной моей. Но, как известно, стоит повесить на что-либо табличку «нельзя», как оно становится в десять раз привлекательнее. Перед глазами само собой всплыло вытянутое от удивления лицо вдруг все узнавшего Гордеева. И мамы, конечно. Она бы точно в обморок хлопнулась.

Мое живое воображение без труда нарисовало картинку, в которой я пробираюсь домой к Сергею, чтобы за очередным бокалом мерло обсудить самодурство начальника. И проснуться утром в ворохе из белых простыней, конечно. Плюс, возвращения на работу в одежде, надетой накануне. Или у меня появится собственный ящик в комоде, где будет лежать запасной костюм и пара свежего белья? Так, хватит, хватит, хватит. Это ни в какие ворота. Ящик, костюм… и придумаю же…

Но глаза уже загорелись азартом, а уголок губ Сергея понимающе пополз вверх.

— Будь по-твоему, — милостиво и быстро согласилась я, заметив выходящего из дверей хозяина погребка.

Бутылку, которую столько пришлось выискивать в закромах столько времени, грузин теперь нес почти с благоговением.

— Прошу, — жестом подозвал меня Новийский к прилавку. — Дальше ваш выход.

На мое согласие он не отреагировал никак, и я немножко испугалась, что дала свой ответ слишком тихо. Забирать слова назад, между прочим, ничуть не хотелось!

— На всякий случай: я запомнила этикетку, — решила я намекнуть.

— Все честно! — возмутился Новийский. — Разве что Гордеев поймет, какая драгоценность попала к нему в руки, и из зависти подменит бутылку. Наверняка он оценит подарок, который я сам себе выбрал.

— Не паясничай, — осадила я. — Если бы выбирала я, то ты бы получил чилийское кьянти.

— Кьянти итальянское, — на автомате поправил Новийский.

— Я знаю. Но русские супермаркеты почему-то считают иначе. Однако еще более странно, что они думают, будто его можно пить.

— Ужас, красавица, ужас, — разделил мое негодование хозяин погребка, на что я совсем не рассчитывала. — Хочешь настоящее итальянское?

— Нет, спасибо, — тут же ловко подхватил меня под руку Сергей. — Мы выбрали все, что нужно.

По лестнице взбирались, посмеиваясь. Наше бегство выглядело очень смешно. Оставалось надеяться, что хозяин не оскорбился отказом. Ладно я, но Сергея он знал в лицо как постоянного покупателя!

— Ну что, до какого числа действует сухой закон? — пошутила я у самой двери, не спеша выходить под проливной дождь.

— До двадцать первого, — легко ответил Новийский.

— То есть ты придешь в пятницу с банкета и будешь пить вино после дрянного алкоголя, которым там станут пичкать гостей? — с притворным ужасом спросила я.

— И то верно, — разочарованно протянул Сергей. — Но, знаешь, даже это не испортит мне мысль, что Гордеев станет спонсором веселья. Он ведь нам обоим задолжал, как думаешь?

Я была полностью согласна.

— А вина еще будет много.

После того, как мы с Сергеем договорились о характере взаимоотношений, встречаться стало на удивление легко и приятно. Немало способствовал этому тот факт, что с Новийским действительно можно обсудить что угодно. От процентных ставок по кредитам и течений в обществе до (подумать только!) все-таки потенциальных спутников жизни. Его эрудиция вкупе с чувством такта и меры поражали. Равно как и то, насколько виртуозно Сергей менял мою систему взглядов и ценностей. Уже через месяц я стала считать его кем-то вроде смеси наставника с самым идеальным мужчиной планеты. Сама не заметила, как это случилось, но факт оставался фактом. Каким-то немыслимым образом ему удалось влюбить в себя мой мозг, оставив нетронутыми чувства. Наверное, с менее «прагматичной» особой такой номер бы не прошел, но меня сторонник индивидуально подхода раскусил и теперь охотно пользовался преимуществами положения.

К сожалению, я не могла похвастаться взаимностью. Мысли и намерения Сергея оставались для меня загадкой, что лишь усиливало любопытство. Кому ж не хочется раскусить крепкий орешек? Но упрекать Новийского было не в чем. Он относился ко мне с безупречностью, взлелеянной обширным опытом. Даю голову на отсечение, что при действующей супруге у него была официальная фаворитка. Не из числа тех, кого он принимал в кабинете, а другая, интересная. Та, которую угощают вином, фортепианными этюдами и остроумными беседами. Подобным отношением можно было только наслаждаться, пока позволено. Знала, что, если уйду, меня сменит следующая. Но не ревновала и не переживала. Потому что не считала Новийского своим.