Александра Гейл - Журавль в ладонях

— Вы на заднее сидение. — А затем указала на него — на Ваньку. — Ты — на переднее. И не разговаривать!

Отец, как ни странно, послушался. Открыл дверь и вдруг начал ругаться. А в ответ:

— Мама, дядя плохие слова говорит, — пожаловался Алексей.

Ванька чуть не рассмеялся. Ну конечно, Ульяна возила детское кресло с пассажирской стороны, чтобы проще было в случае чего дотянуться. А Гордеев- старший и не подумал о возможной встрече с ребенком. Как и всегда.

В ответ на реплику сына Саф застонала и тихонько пробормотала:

— Слишком много мужиков. — Ванька стоял достаточно близко, чтобы расслышать, и хмыкнул. — Ну так дай дяде по лбу. Будто сам не знаешь, что делать! — опомнившись, ответила Ульяна и обошла машину. Заметив, что Ванька так и не подчинился требованию шофера на вечер, Саф еще раз ткнула в него пальцем, а затем указала на пассажирское сидение. Мол, залезай.

— Ваня! — раздался радостный визг сзади, едва Иван захлопнул дверь.

Остатки кровожадных мыслей в мгновение ока вылетели из его головы.

— Эй, привет, пацан! — Он привычно ткнул кулаком в уже подставленный кулачок Лехи. — Когда в футбол гонять пойдем?

Парнишка задумался, но затем сказал:

— Послезавтра!

— Вот как? А что ж не завтра?

— Мама ездила далеко, только вернулась. Ей нужно отдыхать! А нас вдвоем она в парк не пустит.

Запомнил, значит, что с чужими нельзя.

— Правильно, маму необходимо беречь, — задумчиво протянул Ванька и коротко взглянул на Ульяну, которая от этих слов вздрогнула.

Отец, не скрываясь, хмыкнул.

— А откуда у тебя синяк? — спросил Алешка. И, не дождавшись ответа: — А меня укусила собака. Во такая! — Он раскинул руки, пытаясь продемонстрировать размер обидчицы. Судя по тому, что рук не хватало, парень повстречал волкодава.

— И как только ничего не отгрызла, — усмехнулся Иван.

— Она хотела! Теперь у меня есть ее зубы, — гордо сказал Лешка, а Ванька, зная парня, предположил, что это может быть буквальное заявление. Но тот всего лишь закатал рукав, обнажая огромный разноцветный синяк. — Папа сказал, что я теперь настоящий мужчина.

— Не совсем, — хмыкнул Ванька. — Но ты движешься в верном направлении.

— Так, достаточно! — резко сказала Уля. — Если ты не можешь без драк, не учи дурному моего сына. Меня не было неделю, а этот «настоящий мужчина» успел ободрать собаку и раздеть девчонку.

— Раздеть девчонку? — Гордеев-младший восхитился и ужаснулся одновременно. Он в свои четыре года такими подвигами похвастаться не мог. — Вот это…

— Цыц! — рявкнула Саф, злобно на него зыркнула и снова уставилась в лобовое стекло.

Так и пришлось блюсти «вот это цыц» до самого конца поездки.

Ваня ожидал, что Саф скажет что-нибудь по поводу болезни его отца, но та подрулила к дому Гордеева-старшего, не сказав ни слова. Впрочем, она и после этого не заговорила, что навело Ивана на мысль. Ульяне было очень неловко сидеть с ним рядом после, фактически, отказа от продолжения отношений. Как она там сказала? Не может притворяться, что готова строить будущее, зная, что теряет ребенка? Что ж, Алексей сопит на заднем сидении, убаюканный долгой и скучной дорогой. Теперь ей придется придумать новую отговорку или старательно избегать неловких тем.

— Давай говорим, — предложила она, припарковавшись у Ванькиного дома.

Прежде чем начать, они неловко потоптались около подъезда.

— Сергей обещал передать мне опеку, — наконец, начала Саф.

— Да, я понял, — кивнул Ваня, засовывая руки в карманы.

— И передал дело о разводе в суд и в скором времени уезжает в Москву…

Плохая была тема. Иван не знал, как реагировать на такие слова. Новость могла бы быть хорошей, согласись Саф быть с ним, но Ваня предлагал, и не раз. Гордость не позволяла предпринимать что-либо снова.

— Ты ведь не знала об отце? — спросил в попытке перевести разговор в другое русло.

— Господи, нет конечно! Я бы сказала. Это тебе отец сообщил? Как-то на него непохоже.

— Новийский, — помявшись, признался Иван.

— Н-новийский? — хрипло переспросила Уля, будто не могла поверить ушам.

Ах да, она разводится с мужем, он не помог ее сестре, но все равно хороший. Ванька и рядом не стоял. Скрипнув зубами от досады, он взглянул в сторону подъезда. Так захотелось уйти. И все же он заставил себя задержаться.

— Поговори с отцом, пожалуйста, пусть пойдет лечиться, — попросил он Саф.

— Но… я бросила его, когда он заболел. Он винил меня и злился, я должна была догадаться, что что-то тут нечисто. Он мне платил огромные деньги в надежде, чем я его не оставлю. А я вот ушла. Какое у меня право указывать твоему отцу, что делать? — Она замолкла, смутилась и попробовала зайти с другой стороны. — Это ты можешь.