Александра Гейл - Журавль в ладонях

Перехватив кофе и натянув привычный костюм, Ваня сел в машину и направился прямо к Новийскому. Он едва не срывался на бег, подходя все ближе к кабинету политика. Люди поглядывали на него странно. То ли выражения лица боялись, то ли предвосхищали грядущий скандал из-за женщины. Только ленивый не читал газетенки, в которых Ульяну разобрали по косточкам.

Обиженный герой привычно сидел за столом в своем комфортном кабинете, а вот выглядел примерно так же, как сам Ванька: таким измученным, что впору сочувствовать. Тем не менее сына он Ульяне не отдал, так что сам свою участь выбрал. Хотел наказать всех, включая себя? Ну пусть, кто бы мог помешать.

— И как я мог подумать, что тебе не хватит наглости объявиться здесь вновь? — устало пробормотал Новийский будто бы сам себе.

Он попытался встать из кресла, но Ванька грубо толкнул его назад, не позволяя. Новийский уставился на него с плохо скрытым бешенством. Однако Гордееву нужно было это преимущество в росте, да и вообще в план входило совсем не выяснение отношений на кулаках. Сидячего бить не так удобно.

— Знаешь, Ульяна верит, что сын тебя измучает вопросами о ней, и ты из любви к нему вернешь ей Алексея.

— Не… — зашипел Новийский, но одернул себя. Ванька даже добавил ему очков за эту сдержанность, ведь политик явно собирался запретить говорить с ним о Саф. — Чего тебе надо?

— Пообщаться на твоем же языке, — хмыкнул Ванька, не чувствуя и крупицы веселья. — Ну знаешь, как мужчина с мужчиной. И так, чтобы Саф не узнала. Она, представь себе, до сих пор верит в твою порядочность. Поэтому давай оставим нашу с тобой аморальность за закрытой дверью. Я хочу тебе рассказать о твоей жене то, о чем ты не имеешь понятия. То, что она тебе никогда не рассказывала.

Новийский на мгновение оскалился и шумно втянул носом воздух, но промолчал. Да и что тут скажешь, если жена скрывала от тебя правду, которую сообщила любовнику?

После этого Ванька достал из подмышки папку и положил ее на стол перед Новийским.

— Открывай, — велел насмешливо и дождался, когда Сергей подчинится. На мгновение на его лице промелькнуло какое-то чувство, но быстро исчезло. — Не так давно она пришла ко мне домой и сказала, что после развода хочет опубликовать вот это. Не хотела вредить твоей карьере, собиралась дождаться безопасного момента, но начала колебаться из-за сына и реакции Илоны. Я отобрал у Саф папку и велел забыть обо всяких глупостях, не вредить ребенку, тогда она рассказала, что не знает, сможет ли оставить эту историю в прошлом. Что возила в коляске сына пистолет, чтобы застрелить Петра, если увидит. Ты жил с ней под одной крышей, ты это знал? Ты знал, что твой ребенок в опасности? Что достанет она пистолет, рука дрогнет, и все? Куда там, ты ни хрена не замечал, кроме себя любимого!

Ванька сорвался на крик и одернул себя. Так он делу не поможет. Новийский ничего не говорил, просто листал бумаги. То, что он слышал слова Ивана выдавали только ходящие желваки на щеках.

— К черту. Важно другое. Если ты отберешь у Ульяны сына, то будешь себя ненавидеть за это. И он будет тебя ненавидеть. А тем более она. Ты разрушишь все. На тебя мне плевать, политик, но твои близкие мне дороги. Поэтому я помогу тебе принять правильное решение ради них и тебя самого. Ты вернешь Алексея Саф, или все эти материалы окажутся в газетах завтра же. Как видишь, тут даже наброски статей имеются, дело пойдет очень быстро. Я договорился с человеком, который в случае твоего отказа вышлет материалы прямо в редакцию Зарьяны. Не выполнишь мое требование, и она опубликует их у себя, а затем раскидает по всем более-менее независимым редакциям. Я об этом позабочусь. Понадобится — расклею физиономии этих твоих друзей на автобусных остановках. Посмотрим, как папа Петра на это отреагирует. Ты, конечно, можешь так же оперативно среагировать, как в прошлый раз и попытаться заткнуть всем рты, а то и похуже, но мои знакомые ребята уже присматривают за Зарьяной. А я собираюсь прилипнуть к тебе как тень до тех самых пор, пока ты не передашь ребенка Саф.

Ванька закончил говорить, и в кабинете на несколько секунд повисла гнетущая тишина. А потом раздался громкий, но невеселый смех Новийского.

— И как я до этого дожил? Всего лишь хотел, чтобы не пострадала моя семья и друзья, а в итоге был признан чуть ли не главным мафиози всея Руси. Сначала жена заявила, что я ужасный человек, а потом ее любовник пришел шантажировать меня, обзывая чудовищем и намекая на наемных убийц. Чудесно, Гордеев, чудесно. Как думаешь, если я сейчас уйду с работы и как следует напьюсь, ты не воспримешь это как тайный сигнал для воображаемого экстремиста?