Александра Гейл - Журавль в ладонях

— Ее «складочки», мама, связаны с гем, что ты не умеешь затягивать корсет, — фыркнула я. — И не подумайте, что я жалею Романа, но на его месте я бы от такой невесты сбежала. Ты во что превратила свою младшую дочь?

— Ты думаешь, так просто собрать невесту в одиночку?! — тут же бросилась в наступление мама.

Очень кстати вспомнилась причина, по которой я остригла волосы. Пока я ходила в детский сад, мама каждое утро упражнялась на мне в плетении французских кос. Но как только она выходила за порог, воспитательница усаживала меня на табурет и распускала весь этот ужас. А еще велела врать, что переплели меня после тихого часа, потому что иначе велик был риск нарваться на скандал. Когда я пошла в школу, ритуал ежедневных издевательств над моими волосами продолжился, и в середине первого класса учительница оставила меня после урока для разговора. Она велела попросить маму меня постичь, потому что на нее, в отличие от ребенка, разумные доводы не действовали.

Когда подросла сестра, я взяла на себя ответственность за ее прическу. Мама, конечно, сопротивлялась (две косички — слишком просто для такой красивой девочки!), но тщетно. Стоило ей соорудить на голове у Поны очередное воронье гнездо, я брала в школу расческу и переплетала сестру перед уроками. Мои аккуратные и бесхитростные кося вряд ли могли испортить «красивую девочку» сильнее, чем торчащие то тут, то там петухи и забытые прядки волос по бокам. Годам к одиннадцати сестра научилась красиво заплетаться сама, а в память об этих баталиях осталась разве что психологическая травма.

— Надо было позвать Иришку! — проворчала я, отругав себя за непредусмотрительность. — Она по пятнадцать свадеб за год посещает, всяко лучше было бы.

— А знаешь все почему? — тут же ощетинилась мама. — Потому что ни одна из моих дочерей еще не вышла замуж! — не успокоилась мама.

— Мам, извини, но это ни при чем. Просто у тебя руки не из того места.

Судя по выражению лица, большего оскорбления маме я нанести не могла.

— У тебя же был такой хороший мальчик. Добрый, порядочный. Вот зачем ты с ним рассталась? — понеслась шарманка.

— Мам, он в армии, — напомнила я.

Разумеется, я не рассказывала ей о нашем разрыве. Я же не самоубийца. Для нее Ванька должен был оставаться в армии два года, потом прийти и «бросить» меня, пару месяцев поискать от поминания «всех мужиков — сволочей», а затем остаться в далеком прошлом.

— Так надо было ждать, а не фыркать. Подумаешь два года вместо одного! С твоим характером и в таком возрасте другого уже не найти, — «приласкали» меня, двадцатипятилетнюю старушку.

Я в шоке открыла рот и уставилась на Лону, которая крепко зажмурилась, молитвенно сложила руки и начала шептать, вроде бы «прости, прости, прости».

— А ты все это заслужила! — мстительно сообщила я сестре, с особым удовольствием разглядывая ее волосы, которые из-за обилия лака для волос торчали чуть ли не параллельно полу.

— О чем ты говоришь? — не догадалась о причинах сама, но вдумываться не стала, и со своих любимых рельсов не сошла: — Он и тебе помогал, и Илоне, и вообще сплошь положительный юноша. Разве что в армию зря отправился. А вдруг его пристрелят или глаз выбьют. Представляете, у моей коллеги их бухгалтерии сыну в армии выбили глаз.

— И он теперь ходит с повязкой, как пират? — воодушевилась я. — Или с протезом.

— Уля! — возмутилась мама и укоризненно на меня уставилась. — Кто же спрашивает такие вещи?!

— Уля, — вмешалась Понка, пока мы не сцепились снова. — Ты сегодня снова весь день занималась Новийским? — переход темы получился очень грамотным. Ничто, кроме упоминания другого мужчины не удержало бы внимания мамы.

— Это кто? — тут же оживилась мама.

— Один политик. Коллега нашего директора, — продолжила Лона, а мама скривилась.

— Ни к чему ей политик. Они все скользкие.

Я украдкой показала сестре большой палец. Но до прощения было ой как далеко!

— Он посадил в тюрьму собственную жену, представляешь? — продолжила Лона. — Она спуталась с каким-то жуликом, нарушила закон, и Новийсий сдал обоих властям.

— Какой некультурный человек! — возмутилась мама. — Мужчина должен защищать свою женщину, даже самую непутевую!

Я зажала рот, чтобы не рассмеяться в голос. Хотя, если не знать Сергея, со стороны его история выглядела далеко не ангельски.

— Вы обе должны потребовать у этого директора, чтобы он не принуждал вас общаться с таким человеком! — безапелляционно заявила она.