Эми Хармон - Меняя лица

— После Ирака мне было… трудно… поверить, что впереди меня что-то ждет. Я даже усомнился, что в жизни есть смысл. Мы появляемся на свет, страдаем, наблюдаем за страданиями близких, а потом умираем. Все казалось таким… бессмысленным. Жестоким. Необратимым. — Эмброуз замолчал, позволив воспоминанию о голосе Поли согреть его изнутри, и, почерпнув в нем сил, продолжил: — Но теперь… я больше не могу говорить так однозначно. Я многого не понимаю… но лучше не понимать, чем не верить. — Эмброуз потер переносицу и посмотрел на Джошуа, предполагая, что тот ему возразит. — В моих словах есть хоть какой-то смысл?

Джошуа оперся о подлокотник и опустился в кресло, словно ноги ему внезапно отказали.

— Да. Да. Еще какой смысл, — тихо ответил он, кивая. — Еще какой.

Эмброуз тоже сел, утопая в старом диване.

— Ты хороший человек, Эмброуз. Моя дочь любит тебя. Я это вижу.

— А я люблю ее, — ответил Эмброуз и осекся.

— Но? — спросил пастор. Помогая людям много лет, он научился угадывать, когда кто-то не договаривал мысль.

— Ферн любит опекать. Я беспокоюсь, что мое… моя… — Эмброуз не мог подобрать слово.

— Потребность? — мягко подсказал Джошуа Тейлор.

— Мое уродство, — поспешно исправил его Эмброуз, — я беспокоюсь, что оно пробуждает в ней желание заботиться обо мне. Я отнюдь не красавец, пастор. Вдруг в один прекрасный день она увидит меня таким, каков я есть, и решит, что одной моей потребности в ней для нее мало?

— Однажды ко мне приходил твой отец. Его беспокоило то же, что и тебя. Эллиот думал, что, выгляди он иначе, твоя мать не оставила бы его.

Эмброузу стало больно за отца, в нем вспыхнула злость на женщину, которая списала его со счетов ради пустышки из рекламы нижнего белья.

— Могу я дать тебе тот же совет, что тогда дал и ему? — мягко спросил Джошуа Тейлор. — Порой красота или ее недостаток не позволяет нам по-настоящему узнать человека. Вот ты, например, любишь Ферн, потому что она красива?

Эмброузу нравилось смотреть на нее. Но он любил и ее смех, то, как она танцует или рассуждает об облаках, лежа на глади озера. Он любит ее самоотверженность, чувство юмора и искренность. Именно эти вещи делали Ферн красивой в его глазах.

— Полагаю, на свете много девушек, которые внешне гораздо привлекательнее Ферн. Но любишь ты ее.

— Ее, — с уверенностью ответил Эмброуз.

— Полно мужчин, более нуждающихся в заботе или более уродливых, чем ты. И все же ты первый, кто ей понравился. — Пастор Тейлор рассмеялся. — Если все дело в альтруизме, почему она еще не открыла приют для обезображенных и сбившихся с пути?

Эмброуз усмехнулся, и на мгновение мистер Тейлор посмотрел на него по-отцовски нежно. Благодаря позднему часу и общему страху за близкого человека разговор получился очень искренним.

— Эмброуз, Ферн уже знает, каков ты на самом деле. Вот почему она тебя любит.

Ферн молча помогала Эмброузу собирать вещи. Она мало говорила всю неделю — смерть Бейли все еще мучила ее, нападение Беккера лишь усугубило ситуацию. Теперь, когда Эмброуз уезжал, она не могла себе представить, как будет просыпаться по утрам — впервые в жизни совершенно одна во всем городе. Эмброуз помогал ей справиться с утратой Бейли, но кто поможет ей пережить разлуку с ним? Она поймала себя на том, что снова и снова складывает уже сложенные рубашки, скручивает носки, перекладывает вещи с одного места на другое — Эмброуз не мог ничего найти.

— Прости, — извинилась Ферн в десятый раз за последние полчаса.

Она отошла подальше от чемоданов, боясь снова все перепутать, и начала заправлять кровать, просто потому что ей нечем было себя занять.

— Ферн?

Она продолжала разглаживать складки на одеяле и даже не взглянула на Эмброуза, когда тот окликнул ее.

— Ферн. Прекрати. Оставь. Мне все равно через пару часов снова ложиться, — сказал Эмброуз.

Но Ферн не могла остановиться. Ей нужно было что-то делать. Она вышла в коридор в поисках пылесоса. Эллиот работал в пекарне, заменяя Эмброуза, и в доме царила тишина. Ферн быстро отыскала пылесос, тряпки, чистящее средство. Она летала по почти опустевшей комнате, охотясь за пылью и протирая все вокруг. Эмброуз тяжело вздохнул, закрывая последний чемодан, и повернулся к ней, уперев руки в бока:

— Ферн.

— Да? — Она уставилась на стену, часть которой стала подозрительно светлой — Ферн слишком сильно ее терла.

— Брось тряпку и медленно отойди от нее, — скомандовал Эмброуз.