Морган Мэтсон - Лето второго шанса

– Долгая история, – наконец выговорила я, не сводя глаз со спокойной глади озера.

– Да уж, – саркастически сказал Генри, – наверняка.

Я вздохнула. Генри никогда не говорил со мной таким тоном. Если мы ссорились, то, как дети, били друг друга ладошками по рукам, обзывались, дразнились, одним словом, – делали все что угодно, лишь бы покончить со ссорой и снова стать друзьями. Но сейчас его тон и язвительные реплики создавали впечатление, что я разговариваю с кем-то с другой планеты.

– Так почему вы переехали? – спросила я чуть более агрессивно, чем хотелось бы, и повернулась лицом к нему, сложив руки на груди. Переезды в Лейк-Финиксе случались довольно редко: по дороге сюда мы проезжали дом за домом со знакомыми вывесками на фасадах – все владельцы были прежние.

Ожидая немедленного ответа, я с удивлением заметила, что Генри слегка покраснел, засунул руки в карманы шортов, как всегда бывало, когда он не знал, что сказать.

– Долгая история, – сказал он, подражая мне и глядя на причал. Некоторое время было слышно только постукивание пластиковой байдарки о деревянную сваю причала. – Как бы там ни было, – продолжил Генри, немного помолчав, – теперь мы живем тут.

– Так, – сказала я, чувствуя, что этот факт мы наконец установили. – Это я поняла.

– Я хочу сказать, мы тут круглый год, – пояснил он и посмотрел на меня, а я постаралась скрыть удивление. Можно, конечно, жить в Лейк-Финиксе постоянно, но так делают очень немногие и в поселке становилось людно лишь с наступлением лета. Пять лет назад все время, кроме лета, Генри жил в Мэриленде. Его отец занимался финансами в округе Колумбия, как и другие отцы, возвращался в Лейк-Финикс с наступлением выходных.

– О, – воскликнула я так, будто все поняла, хотя не имела ни малейшего представления, что означает для семьи Кроссби постоянное проживание в Лейк-Финиксе и как это может сказаться на дальнейшей судьбе Генри. Но он, похоже, не собирался вдаваться в подробности, а я не чувствовала себя вправе требовать новых признаний. И мне вдруг показалось, что нас разделяют не только несколько метров причала…

– Да, – вздохнул Генри, а я подумала, что, возможно, у него возникло то же чувство, что и у меня, будто на пристани с ним рядом незнакомый человек. – Мне пора, – он повернулся, собираясь уходить.

Я подумала, что не следует так заканчивать разговор, поэтому, когда он проходил мимо, вежливо произнесла:

– Рада была тебя видеть.

Он остановился всего в нескольких шагах от меня, так близко, что я могла рассмотреть россыпь еле заметных веснушек у него на щеках. Я почувствовала, как сердце учащенно забилось оттого, что вспомнила одну из наших первых робких попыток обняться на этом самом причале. Я целовала тебя , мелькнула у меня мысль, прежде чем я успела ее остановить.

Я посмотрела на Генри – он по-прежнему стоял так близко! – и подумала, что, возможно, он вспоминает о том же. Но он хмуро и недоверчиво посмотрел на меня и снова собрался уходить, и я поняла, что он сознательно не отреагировал на мои последние слова.

Может быть, в какой-то другой день я бы вот так все и оставила. Но сейчас я была раздражена, устала – четыре часа слушала мальчишеские группы, лекцию об энергии света, – и почувствовала, что теряю самообладание.

– Слушай, не думай, будто я хотела сюда возвращаться, – я заметила, что говорю все громче, а голос делается все пронзительней.

– Тогда почему ты здесь? – Генри тоже повысил голос.

– У меня не было выбора, – отрезала я, сознавая, что способна зайти слишком далеко и не смогу остановиться. – Я никогда не хотела сюда возвращаться.

Мне показалось, он покраснел от досады, но вскоре его лицо обрело прежнее каменное выражение.

– Что ж, – парировал он, – может, не только тебе этого не хотелось.

Я заслужила этот удар, но приняла его не дрогнув. Мы смотрели друг на друга, как соперники, силы которых оказались равны, и я поняла, что препираться на причале неудобно, ведь в случае экстренной необходимости не так-то просто убежать, когда противник перекрыл тебе путь для отступления на сушу.

Мы не отрываясь смотрели друг другу в глаза.

– Ладно, – я наконец решилась прекратить этот поединок и сложила руки на груди. Мой тон должен был дать понять Генри, как мало меня заботят его слова. – До скорого свидания!

Генри закинул весло на плечо как топор.

– Боюсь, Тейлор, оно неизбежно, – проговорил он с сочувствием, посмотрел на меня еще немного, отвернулся и пошел прочь, а я, не желая провожать его взглядом, направилась в противоположный конец причала.