Эни Китинг - Тридцать ночей (ЛП)

Я могла бы. Они были и моими ртами. Сжав руки в кулаки, я стала мечтать о волшебной палочке. Родители Хавьера приехали сюда ради того, чтобы у него была лучшая жизнь. Но у него так никогда и не было своей собственной жизни. И его мечта о живописи всегда останется в пределах границ подпольной работы, в то время как она должна парить к высотам страсти и признания.

— Как ты назовёшь эту серию? — спросила я, когда ушла за ширму переодеться. Обычно он называл свои серии как-то стереотипно по-американски. Его последняя серия называлась "Подарите Мне Вашу Невзрачность" , а первая называлась, как мне кажется, "В погоне за счастьем" . Как минимум, Фейн позволял ему такую роскошь, вероятно потому, что этому идиоту самому было не придумать ничего такого интересного.

— Я уже дал ей название сегодня и отправил информацию Фейну. Он сразу же связался с Хейлом, так как Пафосник потребовал имя серии, вероятно, для своего частного музея.

Я практически упала, пока надевала туфли-лодочки Реаган, и, спотыкаясь, вышла из-за ширмы.

— Так как назвал?

Хавьер посмотрел на меня и его взгляд смягчился.

— La Virgen .

Слово повисло, словно флюид, в воздухе. Мне потребовалось время, чтобы осмыслить его. Хавьер никогда раньше не использовал испанский язык в искусстве.

— Девственница? По-испански?

Он кивнул.

— Кажется, сейчас самое подходящее время для маленького кусочка правды.

Глава 9

Необычное предложение

На цыпочках я пробиралась по тёмному коридору в сторону главного фойе и, прежде чем завернуть за угол, приостановились на минутку, чтобы прислушаться и убедиться, что там нет Фейна. Но услышав невозмутимый голос, который я узнавала уже на клеточном уровне, я прижалась спиной к стене коридора и начала бесстыдно подслушивать.

— Вот остальные картины, мистер Хейл, — притворно улыбаясь, проговорила Касия.

Я развлекала себя, представив её в жидкой форме, немного похожей на шарик. Ответа с его стороны не последовало.

— Могу ли я их взять, сэр? — задал вопрос низкий мужской голос, которого я ранее никогда не слышала.

— Да, Бенсон, спасибо, — голос Хейла был теплее, когда он обращался к незнакомому мне Бенсону.

— Мистер Хейл, могу ли я сделать что-то ещё для вас? — спросила Касия — или точнее сказать умоляла.

— Да. Вообще-то, даже две вещи, — я услышала его арктический тон и поняла, что ничего хорошего Касии это не сулило.

— Во-первых, я бы хотел, чтобы последнюю картину доставили завтра вот по этому адресу. Во-вторых, я бы хотел лично встретиться с художником.

— Да, мистер Хейл, — казалось, Касия поняла намёк. — Картина будет закончена к завтрашнему дню, хоть и не будет подсушена. А мистера Фейна сейчас нет на месте, но я передам ему ваше сообщение.

Возникла долгая пауза. По какой-то причине я представила его сейчас нахмурившимся. В итоге, он заговорил тем же холодным тоном, который не допускает противоречия.

— Скажите ему, что я хотел бы с ним обсудить... необычное предложение, если можно так сказать. До свидания.

Необычное предложение !? Что вообще это значит для такого мужчины, как мистер Хейл? Отчего-то я задрожала.

Бенсон начал обсуждать с Касией условия доставки. Было слышно, как кто-то властно вышагивал кругами по мраморному полу, а двое других по-прежнему разговаривали. Дверь скрипнула и закрылась за мистером Хейлом. По-видимому, он заставлял стонать даже неодушевлённые предметы. Вскоре после этого ушёл и Бенсон. Я немного подождала и вышла в фойе.

— Нет надобности срываться на мне, Касия. Я выхожу этим путём лишь потому, что кто-то заблокировал задний выход, — сказала я, прежде чем она задала мне жару за осквернение шикарного фойе.

Но она была чересчур отрешена, чтобы огрызаться на меня.

— Иза, ты это слышала? Он хочет встретиться с Брэттом.

Она оживлённо хлопнула руками. Эта глупышка действительно считает Фейна художником. Он никогда не доверял ей свою самую тёмную тайну.

Я улыбнулась.

— Да, слышала. Какая заслуженная награда за талант Брэтта, — я вложила как можно больше мягкости в сарказм и ушла.

* * * * *

Вернувшись домой, я застала Реаган в гостиной, стоящую напротив импровизированного трюмо. Она взяла моё зеркало, своё и ещё одно из нашей ванной, и установила их так, чтобы можно было рассмотреть себя со всех сторон, словно на примерке свадебного платья. На ней было надето платье бордового цвета, которое облегало её настолько сильно, что заставляло её выглядеть, подобно рыжеволосой версии Ким Бессинджер.