Дарья Сойфер - Коллекция неловкостей

— Отказ не принимается, — Романов накинул свою куртку ей на плечи. Она взялась за лацкан, чтобы поправить ее, и коснулась его пальцев. Отдернула руку и покраснела. Его тепло, запах, прикосновение… Слишком большое испытание для психики. Сердце колотилось так сильно, что было даже немного больно, и Рада почувствовала, что у нее горят щеки. Не хватало еще выдать себя со всеми потрохами. Она закусила губу, подняла глаза и встретила его серьезный пристальный взгляд. Он первым пришел в себя.

— Пойдемте наверх, — хрипло сказал он, развернулся и зашагал по набережной.

Она выдохнула. «Притормози!» — велела она себе. Не хватало еще кинуться ему на шею прямо здесь. Что с ней происходит? Она же знает его без году неделю. «Он твой преподаватель, и заруби себе это на носу, глупая девчонка!» — твердо сказала себе Рада. Сосредоточиться с его курткой на плечах было очень сложно. Девушка вдруг хмыкнула. «Дааа, — подумала она. — И с каких пор ботаники стали казаться мне сексуальными?»

Раздались громкие звуки циркового марша. Романов удивленно обернулся.

— Извините, это мой брат, — Рада достала из сумки телефон и отвернулась. — Что ты хотел?

— И тебе здравствуй, — отозвался Денис. — Ты где сейчас?

— На Воробьевых.

— Значит, так. Сегодня вечером прилетает Эндрю.

— Как сегодня? Мама же говорила, что он прилетит либо вместе с ними через две недели, либо даже еще позже.

— Как выяснилось, он не всегда докладывается нашей маме. Ему понадобилось приехать раньше, чтобы подготовиться к выставке.

— Ух, — Рада потерла переносицу. — А где он остановится?

— У нас, где же еще. Причем мама была так загадочна, что я уж подумал, не затеяла ли она чего опять.

— В этом можешь не сомневаться.

— А что такое?

— Забудь, очередная дурь.

— Ладно, потом разберемся. Короче, я встретить не могу.

— Я тоже не могу!

— Нет, вот ты как раз и будешь его встречать.

— Ничего подобного, у меня пары!

— Прогуляешь. Я не могу сейчас уйти с репетиции. А Антон может, с его сценой только что закончили. В общем, он заедет за тобой минут через сорок, и вы поедете в Шереметьево.

— Никуда я с ним не поеду!

— Я скажу, чтобы он подъезжал к смотровой площадке.

— Сам встречай! Я не…

— И не опаздывай, — сказал Денис и отсоединился.

— Вот зараза! — с чувством воскликнула Рада. И вдруг вспомнила про присутствие Романова. — Извините.

— Что-то случилось?

— Не совсем. Но универ мне придется, видимо, прогулять — надо ехать в аэропорт за одним родственником из Англии.

— Сочувствую…

— Да уж. Старшие братья посланы в этот мир для испытания человеческой прочности.

Романов рассмеялся.

— Вы прямо сейчас поедете?

— Нет, меня заберут у смотровой площадки минут через сорок.

— Вот и отлично, — улыбнулся Романов. — Успеем выпить чаю.

Она почувствовала себя ребенком, которого родители в честь праздника ведут в кафе-мороженое. Ей страшно захотелось чего-нибудь вкусного.

Они быстрым шагом поднялись по крутому склону, Рада даже запыхалась. Вошли в маленькое почти пустое кафе и сели за столик у окна. Романов отошел в туалет, и девушка воспользовалась его отсутствием, чтобы привести себя в порядок. Достала из сумки зеркальце, оглядела свое лицо и пригладила волосы. Щеки разрумянились от свежего воздуха, и она решила не пудриться. Он преподаватель, и все равно ничего быть не может. «Ну, если только чуть-чуть», — подумала Рада и расстегнула верхнюю пуговицу на блузке. Не слишком откровенно, но достаточно легкомысленно. Официантка заметила маневр и заговорщически подмигнула. Рада смутилась и углубилась в меню.

— Слушайте, у них есть аппарат для пончиков. Хотите пончиков? — Романов вернулся к столику. — Мне вдруг так захотелось! Как в детстве, помните?

— С удовольствием!

— Тогда я закажу нам на двоих. Если Вы, конечно, разрешите Вас угостить.

— Ну, если это не… — она замялась.

— Вот и договорились. Вы чай будете?

Рада кивнула.

— Отлично. — Романов подозвал официантку и стал делать заказ.

Она была сбита с толку. Рыцарские игры? Джентльменский поступок? Или свидание? Все же надо было сбежать еще тогда, на аллее. А теперь все усложнилось: то куртка, то кафе… Нет, нет и нет! Он — преподаватель.

— Рада? — окликнул ее Романов. — О чем задумались?

— Да так, о своем, о девичьем.

Он улыбнулся. Как же он улыбался! Неужели он не понимает, что стоит ему вот так улыбнуться — и все, она пропала?

— Кстати, а почему у Вас на телефоне стоит цирковой марш? — спросил он.