Александра-К - Элька [СИ]

Это уже ко мне. Да что я — мать Тереза, что ли? Но взгляд у моего доктора сильно сердитый — лучше не спорить. И я раскрываю книжку на каком попало листе и начинаю читать про хоббита. Сто раз, скорее всего, он эту сказку читал, но вот ведь — лежит, слушает, улыбается в смешных местах.

Через час нас, наконец, отпустили, и мы понеслись обратно. Теперь моя козявка бежала довольно бодро, лишь перед самым крыльцом как-то странно притормозила, а потом торопливо понеслась в сторону лифта, даже не сняв куртки. Я пролетел мимо зло гавкнувшей гардеробщицы за ним… Вот ведь — сердечный больной, а носится как горный козел.

Хорошо, что я успел заскочить в кабину вместе с ним. Мальчишка вдруг захрипел и повалился прямо на меня, его затрясло, грудь заходила ходуном, начали синеть губы. Такого странного припадка я еще не видел, в тесной кабине лифта ничего сделать невозможно, поэтому я просто схватил его за плечи, прижимая к себе, а когда понял, что ноги у него подгибаются, то и подхватил под коленки, поднимая на руки, козявка моя как-то торопливо потянулась куда-то к полу — книжка, оказывается, выпала из рук, в итоге ловким акробатическим движением подцепил и его книжку, вот так — с мальчишкой на руках, крепко прижимающим к груди тяжелый том господина профессора, мы и выпали из лифта.

До палаты я его кое-как дотащил, уложил на койку. Но легче ему не стало, по-прежнему синел и задыхался, пришлось вызвать дежурного доктора, она притащила с собой еще и реаниматолога, прибежала ЭКГ-сестра. Меня погнали заряжать капельницы, из реанимации пригнали сестру со шприцами. Когда я вернулся, мальчишку трясти перестало, он лежал неподвижно, с закрытыми глазами, губы, веки синие, вампир, а не мальчишка. Руки все исколоты, да еще я системы подтянул — воткнули в те вены, которые еще остались. Видок еще тот- еж не еж, но очень похож. На розоватой ленте — быстрые частые биения его сердца, от этого он и задыхается — слишком быстро идет перекачка, кровь не набирается в желудочки толком. Но это ладно — картинка изменилась, теперь на ленте — жирные уродливые комплексы — словно жабы давят сердце. Вот это очень плохо, теперь только я понял, зачем здорового на вид мальчонку уложили в наше сердечное заведение. Что-то зло гаркнула реаниматолог, в ход снова пошли шприцы, кошмар продолжался.

Вся эта история закончилась через час — жуткие жабы на ЭКГ исчезли, биение сердца стало редким — лекарства подействовали. Козявка моя лежала бледно-синяя, глаза ввалились, едва дышала.

— В палату не возьму — некуда! — Голос реаниматолога вывел меня из созерцания козявки.

— А здесь где? Если снова приступ начнется ночью, когда все спят? — Голос дежурного доктора был просто злым.

— А я своих куда дену — в коридор? Приступ может и не повториться.

Два жирных козла — соседи по палате, тут же загундели, что они — люди больные, у них режим, волноваться им нельзя, а если козявка опять закатится в приступе, то их драгоценные сердца пострадают. Бедный мальчишка только сильнее зажмурился.

— Не возьму! — Реаниматолог потихоньку накалялась. Счас наши бабы переругаются насмерть, и тем дело закончится.

— Ну, давайте его пока в сестринскую поместим — на эту ночь. Даже если буду спать — так рядом, там же. И до поста недалеко.

Ох, зачем я только это сказал. Всю ночь теперь возиться с козявочкой немощной. Но мальчишку бросать было нельзя, похоже, он из безответных, сам за себя постоять не сможет.

Козявка разлепил глаза и благодарно посмотрел на меня. Похоже, соседи за неполные сутки его пребывания в больнице достали напрочь.

— Ну, вот и хорошо…

Докторицы наши величественно удалились. А мы с козявкой и двумя старым козлами — его сопалатниками, — остались.

Те что-то бодро бурчали, пока я поднимал мальчишку на ноги, потом, поняв, что сил у него после приступа нет совсем, просто взял на руки эту груду костей и кружку крови и поволок в сестринскую. Вообще-то, больных там не сильно привечают — это единственный уголок, где мы можем от них скрыться, покурить, попить чаю, в тишине посмотреть телевизор, поболтать всласть, да мало ли чего. Но я сегодня один как перст на все отделение, так что голосить по поводу лишней заразы в чистом кабинете будет некому.

Пристроил его на диван, сунул под спину подушку, включил телик — шел какой-то мультяшка, козявка явно заинтересовался, начал следить глазами за бегающими по экрану коту и мышу. Синева постепенно уходила с лица, он становился похож на человека.