Джордан Бёрк - Личный кодекс

беспокоилась об этом слишком много.

— Я люблю читать, когда обедаю. Тебе было бы скучно обедать со мной, поверь, —

сказала я, стараясь отговорить ее от совместного обеда, но она настаивала.

— Ой, да брось, — Тара старалась перекричать шум машин. — Что ты на самом деле

делаешь, когда наступает обеденный перерыв, и ты покидаешь здание? Встречаешься с

парнем или что-то типа того?

Закрывая пакет, я подумала о том, что встречалась только с написанными им

сообщениями.

Я рассмеялась над ее предположением.

— Нет, ничего подобного.

— Тогда что? Это из-за меня? Может, я слишком много болтаю? Некоторые люди

говорят, что я слишком много болтаю. Но, эй… я просто хотела поговорить. Я обещаю,

если мы вместе пойдем обедать, уши у тебя не отвалятся. Ты могла бы говорить больше

меня. Я хочу узнать тебя получше. Ты бы могла немного рассказать о себе, ведь

практически вся история моей жизни тебе известна.

Это было правдой. Она выложила мне, казалось, всю свою биографию уже тогда,

когда мы впервые встретились. Я улыбнулась и сказала:

— Ну, может быть, когда-нибудь, — схватила пустую коробку из-под почты и

понесла ее к погрузочной площадке. Мне нужно хотя бы несколько минут тишины. Не

потому, что она слишком много говорит. К этому я привыкла. Мне нужно было уйти,

потому что мне не нравится мысль, что она будет задавать миллион вопросов о моей

жизни. Она хотела бы знать обо мне больше. Извини. Скорее всего, этого не произойдет.

Даже мой босс почти ничего не знал обо мне. Хотя что-то знал отдел кадров…

Чтобы получить работу в ФБР, мне пришлось пройти тщательную проверку. Я

никогда не совершала преступлений. Никогда не получала штрафов. Меня никогда не

выгоняли из школы, также у меня не имелось сомнительных экс-бойфрендов. Я имела

приличную кредитную историю — ее проверяют, чтобы убедиться, что вы не уязвимы для

шантажа.

Учитывая отсутствие семьи, им было не к чему прикопаться. У меня не было ни

дальних родственников, ни брата с проблемой наркомании, ни тети, которой я должна

деньги. Ничего.

Я частное лицо, и тут нечего обсуждать. Это моя жизнь, в которую я не хотела

никого пускать, кроме работодателя.

И, может быть, Уоттсу… до некоторой степени.

Это напомнило мне, что нужно проверить, ответил ли он. Я была так занята весь

день, что почти забыла, о чем писала ему. Честно говоря, я, вероятно, оттеснила эту мысль

в своей голове подальше, опасаясь, что мое сообщение напугало его.

Может быть, он откажется от моего предложения. Может быть, он даже скажет, что

не думает, что мы должны дальше общаться. Или, что еще хуже, возможно, больше не

будет никаких ответов на моей электронной почте, и я никогда не услышу от него вестей.

Я вышла на стоянку для погрузочных машин. Несколько человек были там на

перекуре. Пятеро, все парни. Один из них, охранник по имени Тони, рассказывал историю

приглушенным тоном, будто бы я жаждала ее услышать, и вдруг все они взорвались в

смехе и обменялись «дай пять»-выражениями.

— Кэтрин! — голос Тони прорвался сквозь шум парней. Я остановилась и

обернулась, наблюдая за тем, как он приближался ко мне. — Взяла перерыв?

— Да, мне нужно проверить сообщения и сделать телефонный звонок.

Он посмотрел на мою руку, когда я подняла ее, показывая телефон, как будто мне

нужно предоставить ему доказательство, что не лгу.

Он никогда не спрашивал меня ни о чем, но всегда был со мной кокетливым, а Тара

говорит, что это ненадолго.

Я не испытывала интереса к парню. На самом деле я не испытывала интереса к кому-

либо вообще в течение длительного времени. До Уоттса. Но в Тони было что-то, что

пугало меня.

Может быть, дело было в том, что он слишком старался понравиться. Может быть,

дело в способе, который он использовал, чтобы заговорить со мной и спросить, что я

делала в выходные или другие вещи, связанные с моей личной жизнью. Я не знаю.

— Какой это телефон? — спросил он.

— Один из старых iPhone'ов.

— Я так и подумал, — он протянул к нему руку. — Могу ли я посмотреть? — Я

поморщилась.

— Прости, но я своего рода гермофоб (прим. от ред.: человек, который опасается

бактерий и потому не прикасается к предметам в общественных местах, и не дает свои

вещи в чужие руки).

— Ооо. — Он отдернул руку обратно в свое личное пространство. — Извини.

— Все нормально, — сказала я, хотя в действительности это было не так. — И у