Татьяна Иванова - Бэль, или Сказка в Париже

Егор, обмякший от ее нежного жеста, поцеловал розовую подушечку мизинчика Флер и улыбнулся:

— Разве я еще ничего не сказал?

Он торжественно открыл серебряный футлярчик.

— Какое красивое! — восхитилась Флер, увидев золотое колечко с небольшим изумрудом в нежной резной оправе в виде затейливого листочка, и тут же подставила палец для примерки.

Егор осторожно вынул свой подарок, и через мгновение он уже кокетливо красовался на маленькой руке Флер.

— Теперь ты можешь называть меня невестой! — счастливо воскликнула Флер и, зажмурив глаза, собрала губы в трубочку, напрашиваясь на поцелуй, который незамедлительно был ею получен.

Стюардесса, объявив о приближающейся посадке, попросила пассажиров пристегнуть ремни, и Егор в который уже раз за время полета почувствовал, как его охватывает волнение. «Надо же!» — удивился он, никак не ожидая, что предстоящая встреча с родиной, о которой он почти не вспоминал, так трепетно заденет его сердце.

Вскоре самолет плавно приземлился на посадочную полосу Шереметьево-2, и пассажиры рекой потекли в зал прилета. Егор, изрядно уставший от занудного однообразия многочасового перелета, взглянул на досмотровые очереди и с досадой подумал о том, что еще не скоро сможет выбраться из аэропортовских тисков на просторы знакомых московских улиц. Да к тому же придется потратить немало времени на получение багажа, забитого всевозможными подарками для деда.

Однако неприятные процедуры, впитав в себя время, хотя и не по своей воле, но терпеливо пожертвованное Егором, вскоре остались позади, и он, благополучно усевшись в такси, принялся, не веря глазам своим, через замутненное окно автомобиля созерцать столичное преображение. Улицы, нацепившие на себя европейский шик, теперь совсем незнакомые, глядели на отщепенца Егора, насмешливо поддразнивая его.

— Что, съел? — говорили кричащие богатством витрины выросших повсюду супермаркетов и одетые в ультрамодный пластик реставрированные и вновь отстроенные высотки, поблескивающие на солнце своим голубым космическим светом. Рекламные щиты с бегающими световыми дорожками, мелькающие нарядной чередой рестораны, бары, пиццерии, бистро, клубы, казино и, наконец, заполненные многообразием всевозможных иномарок, текущие в угарной выхлопной дымке магистрали, — все для Егора было неожиданным. Он вытягивал шею и вертел головой то в одну, то в другую сторону, удивляя подглядывающего за ним по привычке таксиста.

«Москва, Москва, уж ты ли это? — вертелся у него на языке дурацкий, под старину, вопрос, выплывший из каких-то закоулков памяти. Он ухмыльнулся: — Ну надо же! Всего-то несколько лет… Это, скажу я вам, братцы, ни с чем не вяжется! Однако факт!.. А Венька с Максимом каковы! — подумал Егор о своих бывших одноклассниках, с которыми поддерживал дружескую переписку. — Хотя, собственно, что они стали бы мне сообщать в своих коротких письмах? Как все тут меняется? Слава богу, что хоть о себе-то писали! Дед же вообще всегда немногословен… Ну что ж, забавно! Чудненько! Приятно и волнующе, черт возьми! Похоже, и на нашу улицу пришел наконец праздник!» — не без удовольствия отметил Егор.

Знакомый дедовский подъезд, однако, глаз не радовал. Все та же серо-зеленая обшарпанная краска на стенах, уныло дополняемая двумя рядами таких же серых, покореженных хулиганской рукой почтовых ящиков да исцарапанные пластиковые дверцы лифта с отошедшей обшивкой по краям.

Егор вызвал лифт и поднялся на седьмой этаж. Играя едва заметной улыбкой в предвкушении встречи с дедом, он подошел к двери в холл коридора и хотел было нажать на знакомую кнопку звонка под номером 43, но дверь была приоткрыта. Сделав шаг за порог, Егор остолбенело остановился: между двумя дверьми — дедовской и соседей, Калединых, — стояла фиолетовая крышка гроба. Сердце Егора учащенно забилось, и он почувствовал, как с его лица схлынула краска и потекла куда-то в глубину нутра.

«Дед! Господи! Вот почему он меня вызывал! Наверное, был смертельно болен! — И сердце Егора истошно завыло. — Не успел, не успел! Но как же так?! Всего три дня назад он звонил Калединым и просил их сообщить деду о своем прибытии! Значит, три дня назад с ним было все в порядке. Ах, черт! Когда же это могло случиться?!»

Он постоял еще немного, стараясь справиться с паническим волнением, а потом решительно толкнул дверь квартиры, рассчитывая почему-то, что она не закрыта, как и предыдущая, коридорная. Однако она была закрыта, и Егор робко постучал. С той стороны тотчас раздались шаги, щелкнула задвижка, повернулся ключ, и через мгновение в сумрачном проеме абсолютно живой дед собственной персоной предстал перед Егором.