Айя Субботина - Мальвина (СИ)

— Чем тебе Цезарь не угодил? — вежливо интересуюсь я.

— Банально.

Стерва достает зажигалку, вытряхивает из пачки тонкую коричневую сигарету и закуривает. Нас окутывает сладковатый дымок с привкусом ментола, и я выразительно отмахиваю сизое облачко от носа Мальвины. Ей еще наследников мне рожать, нечего травиться. Стерва высмеивает мою заботу коротким «ха», а Смерть снова «блюет».

— Что-то я не понял.

Да сколько же их тут?! Сразу двое ребят окружают меня с двух сторон. Тоже переростки, но явно младше Лесоруба. Не близнецы, хоть очень похожи, наверняка погодки. Того, что с прилизанными волосами и в очках, мысленно называю Ботаником, а второго, его полную противоположность — Рокером. И он в принципе выглядит самым нормальным из всех, если бы не полуперчатка на левой руке, вся утыканная металлическими шипами.

— Ты ей ребенка сделал? — уныло спрашивает Ботаник, а Рокер хрустит перчаткой в ожидании моего ответа.

Плохо, что мы с Мальвиной не успели ни о чем договориться, и вдвойне плохо, что все это из-за ее вредности. По заднице получит однозначно, и меня даже совесть не замучит, потому что это будет исключительно воспитательно-профилактическая мера.

Так что ничего удивительного, что мы с Машей в унисон говорим:

— Да! — я.

— Нет! — она.

Вот не люблю театральность, но пауза прямо требует какой-нибудь престижной кинонаграды. И появление главы семейства становится карамельной вишенкой на торте. Знаете, почему? Потому что он с монтировкой.

Папа у меня хороший человек, но папа и терпение — это антонимы. И в тот момент, когда он появляется на поле боя, я почти уверена, что монтировка в его руке и есть то самое пресловутое ружье, которое к концу сценки обязательно выстрелит. Догадайтесь с трех раз в кого. Легкая задача, правда же?

Но в этот момент мне прямо хочется нажать на несуществующую кнопку быстрой перемотки вперед, чтобы насладиться предпоказом. Я не кровожадная, честно, но Влад заслужил, чтобы ему врезали. Хорошенько, до звездочек в глазах.

Какая еще беременность?! Он вообще в своем уме?

— Маша очень стесняется и переживает по этому поводу, — щебечет муженек и как бы невзначай заталкивает мое лицо себе под подмышку.

Как вы понимаете, меня лишили права голоса. Но к счастью не лишили рук и ног, поэтому я улучаю момент и взбираюсь двумя ногами ему на туфлю. После Егора на его обуви места живого не осталось, но я злорадствую, потому что как минимум оттопчу Владу пальцы. И его судорожный вздох, когда я начинаю качаться на пятке прямо по мизинцу, пусть и небольшое, но утешение.

— Под вишней? — почесывая бороду, спрашивает отца Максим. Он самый старший среди нас, родной сын моих родителей. Но надрать уши моим обидчикам — наименьшее из его обязательной программы под названием «Заступись за младшеньких».

— Удобрял на прошлой неделе, — мотает головой отец. И он совершенно не случайно даже не попытался познакомиться с Владом.

— Может, сожжем? — с восторженным блеском в глазах предлагает Ксю. Она у нас готка, причем, по ее же словам, «трушная, а не как вот те вот, которые оградки целуют». — Или принесем в жертву.

— Да в малинник его, — отмахивается Артем. Он — мой кумир. Правда. Гитарист у одного популярного рок-певца. Редкий гость в нашем доме, потому что уже несколько лет, как мотается по гастролям, и сегодня его бы тоже не было, если бы удачно не совпал график концертов. — Никто и не заметит.

Сейчас самое время все это прекратить, пока моя семья не перешла от слов к делу — и во мне теплится надежда, что Влад одумается, признается в глупой шутке и, отведя меня в укромный уголок, согласится на развод по-быстрому. Но у моего мужа напрочь отсутствует инстинкт самосохранения, потому что он как ни в чем не бывало с искренним любопытством интересуется:

— А кого хороним? Копаю я не очень, сразу говорю.

Стелла снова издает своё фирменное «ха!». Еще у нее есть «епрст!» и «божечки-кошечки!» — и, если ситуация будет развиваться в том же духе, до них тоже дойдет очередь. Кстати, она никакая не Стелла, а Света, но какой-то гуру третьим глазом высмотрел ее настоящее духовное имя, и с тех пор на другое она принципиально не откликается.

— Я предлагаю выпить! — говорит моя совершенно не пьющая мама и забирает монтировку у опешившего отца. — А потом поговорим.

Как ни странно, это срабатывает. На заднем дворе у нас праздничный стол под увитыми виноградом металлическими «П»-образными стойками. Егор уже с ногами забрался на стул и тянется прямиком кувшину с компотом. Здесь же сидит Лиза, студентка медицинского. Она на год меня старше и, если честно, жуткая зануда. Но надежда нашей семьи на то, что станет как минимум известным на всю страну пластическим хирургом. Она оценивает Влада с ног до головы и выдает мнение эксперта: