Янина Логвин - Ботаники не сдаются

Rolling fast down I-35

Мчусь вперед по А-35,

Thru the day and past the night

Оставляя позади день и ночь

The Black Angels

— Ну все, Лялька! Ты доигралась, клянусь! Я тебя убью!

Я пыталась, я честно пыталась все обдумать, но музыка за стеной мешала сосредоточиться и пострадать как следует. И даже ушные заглушки не спасали — вибрация от звуковых волн из новенькой аудиосистемы сестры проникала в тело и будоражила до самых кончиков пальцев, отвлекая на себя внимание.

Пришлось запрыгнуть на диван и стукнуть кулаком в стену — очень гневно!

— Последний раз прошу, Человечка! Сделай музыку тише! У тебя что, в плеере нормальные треки закончились?! Или кнопка громкости заела?

Бесполезно. Из-за стены раздался рев мотоцикла и роковый вой «Черных ангелов», третий день подряд сводивший с ума всю семью.

И это называется гот?! Ну кто из готов слушает приличный рок? А как же лютни или оргАн, брынчалки-сопилки разные? Они с Котэ вообще в готической эстетике смыслят что-нибудь? Где мистический рок и холодная электроника? Профаны! Все-таки права Светка, когда говорит, что с нашей Лялькой не все потеряно.

Честное слово, лучше бы родители моей младшей сестре на семнадцатилетие пилюли здравого смысла подарили! Или серебряные пули, для отстрела друзей-вампиров. Ну или живых летучих мышей — уныние на «чердаке пустых мыслей», то бишь в голове разгонять! Польза от подарка было бы намного больше!

Я спрыгнула с дивана, схватила подушку и выбежала в коридор. Дверь в соседнюю спальню оказалась заперта и я затрясла ручку.

— Лялька, открой! Кому говорю! Сейчас же!

Музыка гремела, трэк «Черных ангелов» в десятый раз пошел на повтор, и из комнаты донеслось:

— Ничего не слышу! Мой склеп закрыт!

За дверью сестра была не одна, а со своим парнем — прыщавым и ушастым Костей Сердюкиным, таким же неформалом-готом, которого она таскала за собой со второго класса, как личного хомячка, и я потребовала:

— Костик, я знаю, что ты меня слышишь! Будь человеком! Я жду!

Но из-за двери снова отозвалась Лялька:

— У Котэ глубокое погружение в себя. Он разговаривает с духами. Уйди в мрак, порождение хаоса! Мы требуем покоя!

Что-о? Я даже рот открыла от такой наглости. Они? Требуют? Покоя?!

А как же я?!

— Ну все, Сердюкин! И чтобы больше не обращался ко мне за помощью! Фиг тебе, а не реферат по английскому! Все равно в загробном мире он не понадобится!

Послышались шаги, и дверь тут же отомкнулась. Вот так бы сразу! Понимая, что я смету его с пути, длинный и тощий Сердюкин распластался по стеночке и затих. Я вломилась в комнату, выдернула из розетки шнур аудиосистемы, и как следует треснула сестру подушкой по башке. По не очень сообразительной (к нашему семейному огорчению), но хорошенькой головке.

— Ой! — возмущенно пискнула Лялька, сразу вспомнив как меня зовут. — Катька, тебя что, шиза укусила? С ума сошла!

Подушка была мягкой и больше сработала в воспитательных целях. Пришлось добавить еще раз: кажется я предупреждала!

— Эй, — донеслось сзади от Костика, — лежачего не бьют!

— Ты тоже хочешь? — я воинственно зажала орудие мести в руке и, не удержавшись, швырнула подушку в парня. Посмотрела на парочку. — Признавайтесь: кто взял мои Push-наушники?! Почему я должна слушать вашу дурацкую музыку, когда у меня своя есть, еще хуже?!

Предполагалось, что из этих двоих — черных, волосатых и накрашенных существ с густо подведенными черным глазами, ногтями и губами, мужчина все-таки Костик, потому что именно он рискнул ответить.

— Мы медитировали, и нам требовалось особое состояние тишины.

— Правда? — я деланно изумилась. — Медитировали под рок, надев наушники?

Зашибись логика! Заметили?

— Под «Черных ангелов», — уточнил Костик и пожал у стеночки плечами, как будто это все объясняло. — А что тут такого? Первый раз, что ли? Чего ты взъелась именно сегодня?

Нет, не первый. Но!

— Да потому что именно сегодня в моей жизни кое-что произошло! И я, как любой нормальный человек, рассчитывала, что приду домой, расстроюсь, позлюсь в одиночестве, а вы со своим роком мне даже упиться трагедией не дали! Взяли и все испортили!

— Трагедией?! — Глаза Ляльки восторженно расширились и она «восстала из гроба». То есть поднялась из своей постели, обшитой атласными малиново-черными рюшами, которые сама же и пристигала (да так неудачно, что все это отрывалось и болталось на нитках), как панночка в Вие в полуночный час. — Катька, повтори, что ты сказала?

Вот жаль, что я уже запустила подушку в ее Котэ. Так и захотелось снова шмякнуть младшей по черной башке. Но вместо этого я сказала Ляльке: «Подвинься!» и села рядышком на кровать. Почему-то стоило лишь вспомнить университет, обидные слова девчонок и цель спора — Ваньку Воробышка, как всю злость из души ветром выдуло. Осталась только печаль и пустота.