AlmaZa - Мания приличия [СИ]

— Угадай.

— Дай подумать. Святой дух?

— Почти. Его полная противоположность.

— Дьявольская плоть? Что ж, под это описание подходит миллиарда три подозреваемых. Однако решусь поставить на Квон Джиёна. Не потому, что верю в его удаль, а потому, что знаю твою избирательность.

— Я его для этого не избирала, это произошло случайно. А впрочем…

— Вот и я думаю, что с Джи скорее «впрочем», чем «случайно». Вот же reptile, salaud [31] Гад, сволочь. ! Почему ты не хочешь говорить ему об этом?

— Он обещал выкосить где-то пятую часть населения планеты, если у него родится ребёнок. Я не хочу развязать третью мировую войну. А если серьёзно, то просто хочу иметь от него хоть какую-то тайну. И не хочу забивать ему голову лишними проблемами. И опасность к своему ребёнку притягивать не хочу. О, смотри-ка, причин так много…

— Вы из-за этого разошлись с Сынри?

— Косвенно. Я ему говорить ничего не стала, поняла, что не в силах признаться о чужом ребёнке.

— Ладно, нравственную часть обсудим после. Тебе что-нибудь нужно? Нужна помощь, деньги, что-то ещё?

— Нет, Сынхён, спасибо, из этого мне ничего не надо, я только хотела поделиться с кем-нибудь. То есть, не с кем-нибудь, а именно с тобой. Ты первый, кому я сообщаю об этом.

— Какое счастье, что употреблять сверх меры бросил полгода назад, а то у меня почти создалось ощущение, что отец я, но не могу вспомнить, когда нахулиганил.

Я засмеялась.

— И когда мне ждать внука или внучку?

— В январе.

— Я захочу посмотреть на него. И на тебя. Незаметно от Джи это будет затруднительно, если ты будешь в России…

— Знаешь, у меня всё-таки есть одна просьба, — вдруг осенило меня, и я его перебила.

— Да?

— Есть одно русское дурацкое произведение, об алкоголике-интеллигенте…

— Хочу его прочитать!

— Нет, оно действительно дурацкое. Но не в этом суть. Оно называется «Москва — Петушки». Главный герой едет из Москвы в населённый пункт Петушки, где у него любовница и ребёнок. Но он напивается настолько, что не замечает нужной станции и возвращается обратно в Москву, так и не побывав у них, тех, к кому ехал. А в Москве, как обычно пьяного, его убивают. Этому произведению поставили в Москве памятник, две скульптуры: почти не стоящий на ногах выпивоха и неподалёку не дождавшаяся девушка с косой. — Сынхён внимательно молчал. — Я хочу в Сингапуре памятник, можно?

— Памятник? — разразился вежливым и удивленным хохотом Сынхён. — Почему бы и нет? Тут полно всякого… жирная птица Фернандо Ботеро, подражание Дали, прыгающие с набережной мальчики в бронзе от Чонг Фат Чонга…

— Я знала, к кому обращалась. Кто ещё знал всё об искусстве?

— И что будет изображено?

— Две скульптуры. Дракон, а неподалёку девушка с косой.

— С косой? В Сингапуре?

— А почему нет? В твоей любимой Франции, между прочим, есть статуя Анне Ярославовне, русской княжне. С косой. Называть композицию «Сингапур — Петухово» не надо, но что-нибудь вроде залога дружбы с Россией же можно?

— Тогда почему Сингапур представлен не мерлионом?

— Сам знаешь, почему.

— Я-то да… — Сынхён оборвал себя и, сообразив, сказал: — Мы поставим его поближе к ROM [32] Напоминаю, ROM — ЗАГС в Сингапуре. . Свяжем с любовной историей. Что-нибудь вроде принцессы и чудовища. Коса зайдёт под Рапунцель.

— Тоже неплохо, в принципе, мне всё равно, какую историю ты сочинишь. Главное, чтобы Джиёну на глаза почаще попадалось.

— У него во дворе поставить?

— Слишком навязчиво.

— Согласен, что-нибудь заподозрит, — мы засмеялись. Успокаиваясь, Сынхён пообещал: — Я обязательно займусь этим, ты не представляешь, как мне нравится эта идея! Найти бы дельного скульптора только. Я буду держать тебя в курсе дела. И ты меня тоже держи, ладно?

Я дала взаимное обещание, и мы распрощались. Убрав телефон, я ощутила прилив сил, радость и спокойствие. Солнце пригревало, кедры шумели макушками на несильном ветру где-то на высоте. Поднявшись, я спустилась на дорогу и пошла через лес к посёлку.

Понедельник, Ваня и Настя ещё в Томске, младшие в школе. Мама, должно быть, дома с бабушкой и дедушкой. Отзову её в сторону и скажу, что жду ребёнка. Одно в моей семье было неистребимо и прекрасно: в ней всегда радовались хорошим новостям и новой жизни, и не обращали внимания на финансовые трудности, недостаток средств или тесноту. Это я тут, горе-королева, приехала из удобств, и никак не могла пока привыкнуть вновь жить без условий, делить с кем-то маленькую спальню, толкаться с кем-то, не иметь возможности уединиться. Я вспомнила о Хадиче, как она там? Как поступил с ней Сынри? Выгнал? Как я могла не поговорить с ним о ней! Прогулка подходила к концу, я взбодрилась, ощущала лёгкость в теле. Сегодня обычная слабость и тошнота не беспокоили, и от хорошего самочувствия настроение сделалось приподнятым. Я плавно, со скрипом и ломкой, но привыкала к той судьбе, которая была у меня до Сингапура. Когда-то я умела здесь быть счастливой, а потом, попав в бордель и неизвестное государство, считала себя несчастнейшей и погибшей, но после, в результате, выяснилось, что там я могу быть ещё счастливее, чем была до этого, что отчаиваться не стоило, что ждали такие повороты событий, которых никто не мог предречь. И вот опять я меняю место, людей вокруг, и временами кажется, что счастье и будущее разрушены, что дальше — только хуже. Но разве не так же размышляла я в Сингапуре? Как рано мы отчаиваемся, как быстро мы сдаёмся, как любим унывать, а не присматриваться вокруг, чтобы найти нечто… некое нечто, которое есть в любом уголке Земли, я уверена, лично наше, особенное, способное спасти нас, успокоить, преобразить и сделать счастливыми.