AlmaZa - Юность или зрелость? [СИ]

Я предупредила ТэРи и КванХэ о том, что хочу взять их с собой, но обе восприняли предложение не слишком радостно. С одной стороны им было любопытно (чего не скрывала первая), но, с другой стороны, им было неловко (что открыто показывала последняя).

— Лучше бы вам без нас разбираться, — говорила КванХэ, когда мы уже ждали МинУ, обещавшего заехать. — толпа народа вокруг вас, собравшаяся, чтобы понаблюдать, как развиваются отношения будущих супругов! Что может быть хуже? Определенно, вам бы пару недель хотя бы провести серию встреч без посторонних.

— Там всё равно будут его друзья! — взмахнула я руками. — Ты видела этих мужчин по телевизору, его согруппников? Меня дрожь берет, как представлю, что окажусь одна среди нескольких из них.

— А что, симпатичнее мужчины, — улыбнулась ТэРи, подмигнув. — почему бы и не оказаться?

— И это говорит та, что и с одним наедине остаться не может? — укорила я её, поворачиваясь к КванХэ. — И Онью бы с собой позвала. Всё нам поддержки больше.

— Да ну, — подруга поморщилась. — дай уж мне отдохнуть в мужском обществе без него. Я сто лет ни с кем, кроме него, из парней не общалась. Он и не знает, куда я сегодня поеду. Так что, имейте в виду, не проболтайтесь как-нибудь.

— Главное не забыть, что нельзя говорить об этом, — почесала затылок ТэРи. — а то мы его так редко видим, что из головы вылетит до тех пор.

Из-за кустов самшита, росшего на углу, выехала машина МинУ, которую я узнала исключительно по номерам. В марках и моделях я ничего не понимала. Он появился с легким опозданием. Но он деловой человек. Имеет право. К тому же, лучше сразу привыкнуть, что муж может задерживаться, чем сокрушаться по этому поводу в браке.

Мужчина вышел и окинул меня сдержанным взглядом. Я надела сегодня светло-кремовое платье фасона 60-х годов на Западе; простота, легкость, никакой вычурности. Сплошная выдержанность и элегантность. Как хорошее вино из погреба, которое само за себя говорит, о своем качестве, что просто так его не выпьешь, только в честь какого-то важного события и смакуя. И меня можно было употребить после одного праздника — свадьбы. Так что, я выглядела, как готовая супруга, не меньше.

Мы поздоровались и я представила МинУ КванХэ, с которой он ещё не был знаком. Сев на переднее сиденье снова, я стала свыкаться с мыслью, что становлюсь хозяйкой новой семьи, которой суждено было родиться. Раньше я редко ездила на автомобилях. Отец разъезжал с собственным водителем, мама сидела дома, а я добиралась на занятия, не гнушаясь метро и автобусами.

— Мы сначала заедем за Энди, и поедем в ресторан, хорошо? — я кивнула. Какие могут быть возражения? Мои девчонки сидели сзади притихнув и я переживала, как бы я не испортила им вечер, который они потом мне ещё припомнят из-за тоскливости. Будут, как неприкаянные, терпеть неинтересное общество и считать минуты, когда же всё поскорее закончится. Я очень надеялась, что и сама не окажусь в таком же положении. Вспоминая недавнишний ужин, когда папа с МинУ активно вели беседу, а мы с матерью служили зрительницами, у меня были причины бояться краха. Какие бы мы сладости не заказали в таком случае в ресторане, они не исправят кислого настроения и горьковатого привкуса скуки.

Быстро оказавшись в Каннам-гу, мы проехали по широкой улице недалеко от станции Каннам-гу Офис и свернули в узкий переулок, а из него в ещё один, и того уже. Четырех-пяти этажные здания давили своей теснотой, в которой машина едва протиснулась, чтобы поставить себя на единственно возможном месте рядом с кирпичной постройкой с буланым козырьком. Напротив стоял чанкирый, отделанный белыми панелями дом, по краям выложенный черными, под мрамор, плитами. Он напоминал раскрытую доску для игры в нарды. Около него пристроился некрасивый, с бетонно-серой стеной, переходящей в грязно-бордовую, кирпичную, дом поменьше. Подвальный магазинчик не понятно, работал или нет. В общем, я бы подумала, что нахожусь на жалких задворках, если бы не прочла на двери, к которой мы подошли, «T.O.P Media». И здание, в которое мы собирались войти, смахивало на ответ загадки «без окон, без дверей — полна горница людей». Дверь была, одна. Окно тоже было — одно, большое, от первого до третьего этажа, но эта его беспрерывность больше дополняла ощущение замурованности, непроходимости. Длинное единственное окно, встроенное в длинную металлическую странную стену, подъезд рядом с которой был отделан деревянной вагонкой. Несуразнейший вид.