AlmaZa - Амазонка бросает вызов [СИ]

Опять поднявшись, я посмотрела на знакомый мне объект, чувствуя себя музейным сторожем, который охраняет некий экспонат. Экспонат, само собой, никуда не делся. В конце концов, если его выслушать — он уйдёт? Он же только поговорить просит. Даже не знаю… Ну, бог с ним, поговорить — это же не трудно? Я скинула с себя полотенце, натянула трусы, шорты, футболку, взяла зонтик и пошла к двери. Вышла в подъезд, спустилась по лестнице. Замерла перед выходом на улицу. Зачем я это делаю? Оно мне надо? Что я проявляю: слабость, не допустимую для воина, или человеколюбие, необходимое всем золотым и серебряным? Глубоко вдохнув и шумно выдохнув, я выперлась ночью из подъезда, никак в мыслях не проговаривая и не раскладывая своё решение, и побрела к Чжунэ, всё так же, столбом стоявшему на одной точке. Он не сразу меня заметил, только когда я подошла ближе. Потом, когда увидел, поднял лицо с какой-то детской надеждой в глазах. Я приподняла зонт, чтобы он накрыл и мою, и его голову, хотя для него в этом смысла уже не было.

— Хватит тут свой характер показывать, пошли, посушишься и поедешь.

— Это не я показываю характер…

— Поговори мне! — оборвала я его и, тише и спокойнее, разворачиваясь обратно, проворчала: — А то передумаю.

Мы молча поднялись. Стараясь не смотреть на Чжунэ, я сложила зонт и сунула в корзину обтекать. Не поднимая взгляда от ног, я бросила через плечо:

— Дальше прихожей не ходи, не хочу потом вытирать всё.

— Чонён… — вновь попытался начать он.

— Я не хочу говорить с тобой, можешь ты понять?

— Чонён, не говори, но хотя бы выслушай! — попросил он. Сжав пальцы в кулаки, я обернулась. Посмотрела на него, и мне показалось, что по щеке течёт тональный крем. Не поверив глазам, я подошла ближе и, внимательно всмотревшись, убедилась, что всё лицо Чжунэ ещё недавно было в макияже.

— Вот ты… пидрила всё-таки! — прищурилась я.

— Чего?! — нахмурился, заводясь, парень.

— Ты чего накрасился, как баба?

— Я? — Он, запоздало вспомнив об этом невероятном факте, достал мокрый платок из мокрого кармана и стал тереть лицо. — Ничего! И вообще, почему как баба? Ты — баба, и не красишься, значит, это вполне мужская прерогатива.

Я знала, что иногда женихи тоже делают грим для церемонии и фотосессии, заодно с невестой, но до этого никогда подобного не видела. Никто из моих знакомых ребят не пользовался косметикой, впрочем, пока и жениться им не приходилось.

Когда Чжунэ закончил оттираться, сделав шаг вперёд, чтобы подойти к зеркалу, я присмотрелась повторно. На лице открылись ссадины и шрам на брови — его прежде не было. Меня охватило беспокойство и, как ни силилась я его удержать, всё-таки спросила:

— Кто тебя так?

— Какая разница? — хмыкнул он, убирая платок. Губа тоже была разбита, но заживала.

— Сказать трудно?

— Трудно.

— Ну и уходи тогда! А то, ишь, поговорить пришёл, а говорить не хочет.

— Да какая разница? Пьяная драка — ничего такого.

— Как же ты на неё нарвался?

— Пьяный был — не помню. Как-то нарвался. — Опять молчание. Я села на пуфик в прихожей, закинув ногу на ногу. Якобы увлеклась рассматриванием обуви, стоявшей вдоль стенки.

— Зачем же столько было пить? — стараясь не звучать нравоучительно, скорее нейтрально, спросила я. Мне вроде как абсолютно всё равно, что с ним творится.

— Больше нечем было заняться. Ты где пропадала?

— Уж точно не бухала.

— Даже и не думал.

— Ну, это твоё нормальное состояние.

— Зараза… — процедил он, и я, подняв глаза, думала, что он злится, но ничего подобного, Чжунэ опять улыбался.

— И чего ты такой довольный?

— Да так, просто.

— Чего просто? Просто так довольные дебилы, смех без причины…

— Ну, значит, я дебил, ты же сказала, что не думать — это моя норма. — Снова пауза. Я боялась открыть рот, потому что могла предложить чаю или ещё какой-нибудь фигни, из-за которой он тут надолго задержится. А мне наоборот поскорее надо покончить с этим. Чжунэ медленно подошёл ко мне и, опустившись на колени, попытался взять мою руку. Совсем не кстати, не по настроению и без права. Я вырвала её.

— Не трогай меня, пожалуйста.

— Чонён… — Ещё одна попытка коснуться меня. Я встала, едва не ударив его коленом по подбородку — не специально. Он успел отклониться.

— Попросила же! — Я скрестила руки на груди, чтобы они не болтались. И грудь заодно чтоб не болталась тоже, потому что лифчик я пододеть забыла. Чжунэ подошёл ко мне, встав.

— Мне трудно говорить, действительно, потому что я никогда не говорил ничего подобного и… не думал, что захочу сказать… Я люблю тебя, Чонён, — ровно и внятно произнёс он, посмотрев в мои глаза, увеличившиеся и моргнувшие пару раз. Чжунэ воспользовался моим коротким шоком и успел взять меня за плечи, но это меня отрезвило. Я высвободилась, отходя, и сказала: