AlmaZa - Амазонка бросает вызов [СИ]

— Куда ты?

— Надо.

— Я серьёзно, Чжунэ, ты куда?

— Сказал же — надо!

— Надолго?

— Не знаю! — Он открыл дверь.

— Чжунэ! — Он переступил через порог. — Чжунэ, подожди! — Он захлопнул за собой дверь. — Чжунэ! — крикнула невеста уже никому. Она осталась одна. В пустой квартире. Постояв немного, она рухнула на пол. Платье вздыбилось, но плавно осело. Растерянная и не ожидавшая, что первая брачная ночь начнётся вот так (или уже можно считать, что закончится?), Дана погладила белоснежную юбку платья, искрящуюся серебряной нитью, как и стразы на идеальном французском свадебном маникюре, как и бриллиант в кольце на безымянном пальце, огляделась вокруг, посмотрела на закрывшуюся дверь и заплакала.

На улице тем временем полил сильный ливень. Небольшой дождь прошёлся ещё днём, и не раз, но в промежутках сияло солнце, яркое, горячее. Но вот оно село, и на город опустилась настоящая водная завеса. Чжунэ мчался по скользкой дороге, не путая ни одного поворота. Он всё ещё наизусть знал путь к дому Чонён, да и забудет ли его когда-нибудь? Включив дворники, он давил на педаль газа, и добрался до конечного пункта за четверть часа или чуть больше. Остановившись у заветного подъезда, Чжунэ увидел в окне свет. Свет. В её спальне. Свет! Сердце забилось быстрее. Дыхание участилось. Свет! Чонён! Она здесь — здесь! Совсем рядом. Он может увидеть её. Он должен её увидеть!

Припарковаться во дворе было негде. Пришлось отъехать и оставить машину за углом. Оттуда пройтись пешком. Ливень лил нещадно. Пока Чжунэ дошёл до двери домофона — промок до нитки. Но ничто не могло остановить его. Он набрал номер нужной квартиры.

Такси, на которое мы сели, прибыв в Сеул, сделало первую остановку у клуба «Пятница» — там высадилась Джоанна. Её мать, вдова мастера Хана, работала в заведении, и дочка поспешила к ней. Мы же с Чимином закончили путь у дома Намджуна и Чжихё. Я не могла сразу поехать в нашу одинокую, запылившуюся без присутствия кого-либо родительскую квартиру, мне необходимо было увидеть хоть одну сестру, а Сынён всё ещё каталась по съёмкам, не знаю, с Гынсоком или без.

Чимин поднялся со мной, поздоровался с другом и, что называется, «сдал», передал из рук в руки то, что брал под свою опеку. Я поблагодарила его и, не затягивая с прощанием — мне было больно и неприятно отпускать своего тренера, зная, куда он отправится, — обменялась с ним рукопожатием. Что ж, до свидания, удивительный месяц в Логе, здравствуй, прежняя жизнь! Чжихё вышла встречать меня, с влажными глазами, обняла и не отпускала чуть ли не десять минут, пока мы не прошли дальше и не уселись за еду и разговоры. Намджун поглядывал на меня, слушая мои выдуманные истории о спортивном лагере, но в конце концов расслабился и перестал настороженно коситься, поняв, что мне можно довериться — я лишнего не сболтну. Время пролетело незаметно, а у меня ещё были планы, поэтому засиживаться я не собиралась. Пообещав заехать снова завтра, я покинула уютное гнездышко Чжихё, где она меня попыталась убойно накормить, но я не поддалась — после четырёх недель постной и безвкусной, по большей части, пищи, я побоялась заработать коллапс желудка. Сама Чжихё, похоже, немного поправилась и, поскольку живот не выпирал пока что — ему было рано, — я грешила на ставший сидячим образ жизни, спокойной и сытой, с любящим мужем, при котором можно было позволять себе все вкусности. И из-за материального благосостояния в том числе. Прибыло вызванное такси, и я отчалила в парикмахерскую. Мне понравилась идея, вдохновлённая словами Вернона. Стать платиновой блондинкой! В какой-то степени это намёк на серебряную, но серебро на голове — это седина, до неё мне ещё далеко (если жизнь не заставит перенервничать, разумеется, раньше срока, тут как повезёт.), а соломенно-русенькой быть надоело. Это прошедший этап.

Телефон мне был отдан на пороге квартиры Намджуна и Чжихё, но я сунула его в карман и отвлеклась на семейные посиделки. Теперь же, в кресле салона, прикованная к нему примерно на час, перестав сопротивляться мании рук, я достала мобильный и включила его. Шквалом посыпались оповещения о новых сообщениях. Они были много от кого: Джуниор, Джису, Наён, Югём, Сондже, Ёндже. «Как дела, куда пропала, не хочешь поучаствовать в фестивале?.. пойдёшь прогуляться вечером?» — однотипное, не срочное. Но больше всего ото всюду пёрли сообщения контакта «Мудак Ку». Когда я успела переименовать его? Я это сделала перед отъездом? А, точно, было такое. Надо было ещё в чёрный список кинуть, но какой смысл, если месяц телефоном всё равно невозможно было воспользоваться?