Ольга Егер - Рыцари ее мурлычества (СИ)

— А вы за нами до самого дома идти будете? — не выдержал в какой-то момент Дима.

— Нет! — усмехнулся ему в ответ Йорик.

— Гораздо дальше! — тут же выдал Вася.

— До двери! — подытожил второй друг.

Дима думал — шутят. Но когда и вправду, дошел со мной до подъезда, а парни прошли внутрь, скривился. Впрочем, почувствовал долю облегчения, ведь нас оставили одних. Вот только это было обманное ощущение — 100 %, что парни подсматривали из окна на втором этаже.

— Алис, я классно провел время. Но хочу, чтобы в следующий раз все было по-другому. Ты пойдешь со мной в кафе? — спросил он. — Ты же позволишь взять мне ответственность за тебя?

— Угу. — Ответила, и заметила, как Дима придвинулся. Увидев мое озадаченное лицо, он замешкался. Поцеловал. Но не в губы, а в щеку. Попрощался.

Я шмыгнула в подъезд. Как-то целоваться на первом свидании мне совсем не хотелось, даже в щеку. А тут возникли двое из темноты.

— Не вижу. Зажигалка есть? Хочу посмотреть — она румяная или нет? — присматривался ко мне Вася.

— Ёкнуло? — спрашивал Йорик.

— Неа.

— Уже не ёкнет. — Убедился друг. — Любовь такая штука, что нажить ее со временем не получится. Это уже будет не любовь, а привязанность.

— Не ври! Любовь может и позже прийти. Не у всех же с бухты-барахты. — Уверял Вася.

Но даже через неделю, вторую и третью любовь к Диме так и не пришла в мое сердце.

Мы продолжали время от времени встречаться. Никаких поцелуев. Просто прогулки, общение. Вскоре ему должно было надоесть… Впрочем, мне это надоело гораздо раньше. Я просто не придумала, как корректно сказать об этом парню. Каждый вечер он мне рассказывал об ужасах своей работы вместо сказки на ночь — такой триллер с расчлененкой по его мнению явно должен был способствовать крепкому сну.

— Представляешь, этот идиот, — рассказывал он шестую или седьмую историю об очередном алкаше, кокнувшем свою жену. Я на тот момент, уже перестала внутренне содрогаться от всех этих реальных событий, и даже воспринимать мир в черном цвете, опасаться прохожих. Я просто тихо все и всех ненавидела.

— Он взял, расчленил труп, расфасовал его по мусорным пакетам и вынес в мусорный ящик под домом. Типа никто не найдет! — удивлялся глупости криминального элемента милиционер, а я поймала себя на мысли, что совершу подвиг вышеуказанного элемента, если парень не замолчит. Меня уже тошнило от его историй.

— Кис, тебе что — плохо? Ты выглядишь не очень! — внезапно прервался Дима, обратив внимание на мой зеленый цвет лица.

— Да? — ехидно промямлила я синими губами. — Домой мне надо. Я пойду…

Чтобы не слушать подобных кошмарных вещей, я стала больше рассказывать о своих друзьях, о том, что прошло за день. Тем самым вызывая ревность у Дмитрия. Но либо ревность, либо триллеры из жизни. Я предпочитала первое из двух зол.

Бывают такие мерзкие дни, когда просыпаешься раньше будильника, весь в поту, потому что ты был мало того, что один, в темноте, так еще и рухнул с подозрительно высокого здания. Распахнув глаза радуешься, что цел и невредим, но состояние такое мерзкое, измотанное… Подниматься с постели не хочется. А надо.

Стоя на кухне, понимаешь, что не только тебе снились кошмары — мама, судя по зверскому виду, всю ночь решала задачи бухгалтерии. Ссориться с ней совершенно не хочется не меньше, чем десять минут назад вставать с кровати, но все ведет к ссоре: не там положенная тряпка, сильно громкий свисток чайника, открытая форточка, молчание и даже выражение лица.

Атмосфера накаляется настолько, что звенит в ушах.

Бросаю одну, вторую ложку сахара, и, задумавшись, немного рассыпаю на стол. Тишина в комнате зловещая. Понимаю, что сейчас будет. Поднимаю глаза на маму. Несколько секунд промедления показались для меня адски длинными. И вот она, наконец, выдала ожидаемое:

— Руки из одного места растут? Не можешь сахар нормально насыпать?

— Почему же сразу из одного? Из двух: из плечей! — ответила ей я, ладошкой сметая сахарные крохи со стола.

— А тряпку взять? — заворчала еще больше мама.

Естественно то, как я взяла тряпку и, с каким выражением лица вытирала стол, ее также взбесило. Короче, слово за словом, и меня чуть тряпкой не отлупили. Из дома на работы мы выходили молча. Папа, услышав еще первые позывные истерики, усиленно притворялся спящим до победного конца — пока две родные фурии не покинули дом.

Второй курс пролетел незаметно, я бы сказала: в полубреду. Очень быстро настал третий. А значит и плата за обучение повысилась ровно на 200 грн. Радовала только одна перспектива — на пятом платить предстояло гораздо меньше. Пока что, чтобы не быть обузой родителям и самостоятельно оплачивать обучение, я подрабатывала, как и многие другие студенты — в магазине. Почему не в кафе? Там моя братия отпугивала щедрых и любвеобильных клиентов, которые пытались меня облапать. Потому карьера официантки быстро закончилась. Пришлось искать что-нибудь более спокойное. Как выяснилось, слишком спокойное. Учитывая, что в отделе сидела я в полном одиночестве, то день тянулся скучно и противно. Парни были заняты и ни один, как назло, не позвонил, чтобы поговорить со мной. Посетителей тоже не было. От тоски душевной, я разговаривала сама с собой, пела песни, танцевала, пару раз протерла витрину (да, скука может сделать из нас тружеников). Жизнь казалась статичной, чтобы я ни делала. А подлые клиенты все никак не приходили. Ту единственную парочку, которая заглянула в зал, я встречала едва ли не как родных. Судя по лицам, в первые три минуты, это их напугало, а потом — ничего, привыкли.