Ему тоже надоело притворяться порядочным и отстраненным. Ведь его ладонь соскользнула на мою кожу и поднялась вверх от живота к бюстгальтеру, поглаживая. Со мной в это мгновение происходили кардинальные перемены: я вновь почувствовала себя целой, живой. Мне захотелось двигаться дальше, быть сильной.
Задержавшись на секунду, Лев опомнился и собрался отстраниться…
— Не надо… — попросила я. — Не останавливайся! И не оставляй меня. Хорошо?
Я дотянулась до его горячих губ, целуя, припадая к ним, как к ручейку — с жадностью в жаркий день. Внутри возрождался яркий свет, и тело наполнялось легкостью от радости и торжества, что уж теперь-то я получила, чего хотела. Свет оптимизма позволил мне сказать то, что так долго казалось безумно сложным:
— Я люблю тебя! — касаясь мочки его уха губами, прошептала я — освободившаяся от оков глупости, запретов и прочей чепухи.
— Алиса, — простонал Лев, упираясь лбом в мой. — Ты думаешь, что я тебя не люблю? Хочу, чтобы ты знала: давно!.. Даже слишком. Парни… Знали еще до первого тренировочного поцелуя. Но если бы я тогда сказал, что люблю тебя, ты бы и не поняла.
Он снова крепко и страстно целовал меня, больше не останавливаясь, больше не отпуская, не отступая, не сдерживаясь. Никто и ничто более не мешали нам быть вместе…
Папа и мама решили навестить свою дочь-затворницу. Пришли рано утром в мое гнездышко обреченности и…
Мы еще спали, не ожидав гостей.
Открыв двери в гостиную, папа обнаружил нас на разложенном диване, возмущенно что-то пробурчал и снова закрыл дверь. Из коридора донеслось:
— Зато из депрессии вышла!
— Слава богу! Определилась. — Вздыхала мама.
Я рассмеялась, толкнула Льва, чтобы просыпался. Он занервничал, попробовал вспомнить, где валяются его штаны… Заглянул под диван, а я заглянула в свое завтра, в то, где нет Льва. Оно было солнечным и дико холодным. Тем завтра, где мое сердце остановилось. И я прогнала видение прочь, наслаждаясь тем Сегодня, которое у меня есть. Порой не стоит оборачиваться назад, и даже с усилием, напряженно вглядываться в приоткрытое будущее. Лучше просто осмотреться по сторонам, порадоваться цветущей природе, ощутить себя в текущем моменте, насладиться тем, что у тебя есть здесь и сейчас. А у меня был мой долгожданный Лев!
Хотелось бы сказать, что жили мы долго, счастливо, пока не женились. Но увы…
Через год (не долго мы наслаждались друг другом) знакомые пригласили Льва на стажировку и возможную работу заграницей. Он раздирался между мной и карьерой. Я видела его муки, и как мудрая, на тот момент, и любящая девушка, я посоветовала ему ехать. А потом ревела три ночи в подушку, в Олькино плечо, испортила все носовые платочки Фимы, и он стал подавать мне метры туалетной бумаги, которой я попросту растерла нос.
Все убеждали меня потерпеть, ведь Лев вернется. Он и сам так говорил. Обещал, но я не верю в чувства на расстоянии и тем более, в счастливые, почти сказочные финалы. Вспомните, чем все закончилось с Эдиком. Он дважды меня бросил. Хотя, во втором случае, скорее виновата я. Но факт — это факт!
Погоревав первый год, взяла себя в руки. Осуществила потуги выбраться в люди, сходить на пару дискотек, завязать новые знакомства. Посвятила себя работе. Меня взяли переводчиком в женский журнал. Жизнь вошла в спокойное привычное русло.
Впрочем, в тайне я тогда еще верила, что Лев все же приедет. Наивно зачитывалась его электронными письмами, как полная идиотка ждала свиданий в скайпе, смотрела розовые сны о любимом.
Его контракт продлили еще на год. Лев остался там и наш прежний бурный виртуальный роман прервался по неизвестной причине. Хотя, чего уж тут непонятного. Заграницей, в другой стране, в другом городе, у него была совершенно иная жизнь. Не исключены интрижки, даже длительные отношения с какой-нибудь девушкой…
Что же касается меня. Я перестала быть наивной. Выросла. И когда Лев практически пропал без вести, прекратил звонить, нашла ему замену. Заменителя (или дублера) звали Ильей. Особых романтичных чувств он у меня не вызывал, как и страстной любви. Просто стал такой себе «привычкой».
У Фимы и Оли родился сынок. Смешной карапуз, обожающий выдергивать у меня сережки вместе с ушами.
— Ай! — пискнула я, когда он вновь попробовал добыть игрушку вместе с частью моего тела.
— Леша, нельзя так делать! Видишь, тете Алисе больно. — Попыталась втолковать Оля, но сын не то, что не видел, он не хотел понимать и сильнее сжал пальчики, оттягивая мочку моего покрасневшего уха.
Читать дальше