Мишель Валентайн - Ксавьер Колд

— Федерико Бишоп, вам официально предъявляется обвинение в похищении, покушении на убийство, нападении, рэкете, хранении огнестрельного оружия, хранении наркотиков…

Список вещей, в которых его обвиняют, кажется, никогда не закончится. Что-то мне подсказывает, что Бишоп с Каем нескоро выберутся из тюрьмы. И это должно сделать этот район чертовски безопасным для всех в нем, включая Анну и меня.

Анна льнет ко мне, и я целую ее в макушку.

— Ты в порядке?

— Да, — кивает она.

Радио Коула скрипит:

— Код десять пятьдесят четыре, пожар в доме на Сикамора, 1020.

Взгляд Коула встречается с моим.

— Какого хера у тебя там труп, Икс?

Мои глаза расширяются.

— Что?

— Вот что означает тот код. Был ли кто-то еще в доме, кроме тебя и Анны, когда начался пожар?

— Нет, — отвечает Анна. — С Каем были два парня, которые устроили пожар, когда вырубили Ксавьера, но они оба здесь.

— Когда я был там, больше никого не было, — подтверждаю я.

Коул приподнимает бровь.

— Тогда я предлагаю тебе тащить свою задницу туда и посмотреть, что происходит. Я разберусь со всем этим.

— Уверен?

Он кивает.

— Я даже провожу тебя.

— Спасибо, мужик. Я твой должник, — говорю я и пожимаю ему руку.

— Я вспомню об этом, когда понадобятся люди, которые будут свидетельствовать против Бишопа.

— Абсо-нахрен-лютно рассчитывай на меня в этом дерьме, — отвечаю ему. — Я сделаю все, чтобы помочь.

Мы с Анной возвращаемся назад к дому бабушки, я паркую байк и прохожу под желтой полицейской лентой.

— Эй ты! Стой на месте, — приказывает один из полицейских.

Я иду к дому, из входной двери которого до сих пор валит дым, но видимого огня уже нет.

— Это мой дом. Я собственник.

Тяжеловесный коп тащится ко мне.

— Черт, мужик, что случилось с твоим лицом?

— Ничего, — отвечаю я, отмахиваясь от него.

Судя по его реакции, выгляжу я довольно хреново. Вероятно, я почувствую это дерьмо утром, но сейчас адреналин бурлит настолько сильно, что боли почти не чувствую.

Он пожимает плечами и говорит:

— Идем за мной. — Он подводит нас к высокому худому мужчине в костюме, стоящему у открытого багажника полицейской патрульной машины. — Детектив Грейсон, это владелец дома.

Долговязый детектив с песочного цвета светлыми волосами один раз осматривает меня, а затем выхватывает блокнот, не спрашивая о моих травмах.

— Имя?

— Ксавьер Колд.

Его взгляд резко устремляется ко мне, и он подозрительно спрашивает:

— Возраст?

— Двадцать восемь. — Я приподнимаю бровь. — Какое это имеет отношение ко всему?

Детектив Грейсон вздыхает:

— Пожар не полностью уничтожил второй этаж. Во время осмотра дома пожарные вошли в спальню, которая была заперта снаружи на висячий замок. В шкафу этой комнаты, за фальшивой стеной, находилось тело. Судя по всему, находилось там довольно долго, так что его было почти невозможно опознать. По иронии судьбы, тело все же опознали. Имя на документе гласило: Ксавьер Колд.

Я дергаю головой.

— Что? На нем было мое имя?

— Не совсем.

Он тянется к багажнику, достает запакованный в пластик вещдок и поднимает его, чтобы я посмотрел. Внутри прозрачного пакета лежит удостоверение личности, о котором он говорил. С него на меня смотрит как будто собственное отражение: мужчина с темными длинными волосами, кристально-голубыми глазами и ухмылкой, как у человека по имени Ксавьер Колд, рожденного в тысяча девятьсот шестьдесят восьмом.

— О, боже, — причитает Анна рядом, видя именно то, что вижу я. — Это твой отец?

Прикусываю нижнюю губу.

— Похоже на то. Никогда не знал его имени и не видел фото. Мама всегда говорила, что он сбежал.

— В том же шкафу мы нашли дневник. — Он держит еще один пластиковый пакет. — Эту страницу мы нашли наиболее изобличительной, а потому оставили открытой, запаковывая в пакет, потому что она ясно дает понять, кто убил мужчину. Можете сказать, были ли у Ирмы Уинслоу проблемы с психическим здоровьем?

— Кто такая Ирма Уинслоу? — спрашивает Анна.

— Это имя написано в дневнике, — говорит детектив Грейсон.

— А еще она была моей бабушкой, — поясняю я ей и поворачиваюсь к детективу. — Она была адовой сукой, но о диагностированных проблемах я не знаю.

— Что ж... — он осекается. — Если у вас когда-либо возникал вопрос, были или не были, прочитайте то, что написано здесь. — Он указывает на открытые страницы, и я склоняюсь, чтобы прочитать нацарапанные каракули:

«Еще один день. Я закончила его именно так, как ты велел. Я не могла позволить монстру забрать мою Джину, поэтому остановила его.