Джоанн Макгрегор - Закон высоких девушек [litres]

В едином порыве мы заорали и выставили руки. Лиз держала тиару, Зак свой пояс, а я махала одной из своих трансвеститских туфель. Мы все подпевали Леди Гаге, смеялись, гримасничали и вставали в самые дичайшие позы, какие только могли придумать, пока Брук, неодобрительно нахмурив брови, смотрела на нас, нетерпеливо притопывая своей маленькой ножкой в ожидании, пока ее пригласят занять место перед фотоаппаратом.

В какой-то момент промелькнувшего безумия на меня нашло озарение, по силе сравнимое с небольшим взрывом. Это мы, уродцы, были на своем месте, в своем мире. А не всякие там Брук и прочие с их среднестатистическими формами и ростом, чистой кожей, прямыми волосами и милыми, симпатичными лицами. Это они были в меньшинстве.

Все остальные из нас, большинство из нас, чувствовали себя в какой-то мере изгоями. Каждый из нас был уникальным, отличающимся от других, из-за чего нас считали странными или дефектными те, кто хотел, чтобы мы соответствовали их определению «нормального».

Джей и его сестра смущали и расстраивали своего отца, считавшего, что сыновья должны заниматься игровыми видами спорта, а дочери – носить платья. Зак был отклонением от нормы в семье, считавшей, что встречаться можно только с людьми противоположного пола. Моя мать отличалась от других, и я была аномальным явлением для всех, кто считал: «женственность» должна поставляться лишь в маленьких упаковках. Рен была слишком низкорослой, Лиз слишком полной, Марк слишком серьезным, а Тим недостаточно серьезным. Дуг был слишком большим эстетом для парня, Хлоя слишком мало интересовалась модой для девушки, а Лоретта опровергала любые классификации мужественности и женственности. Мой отец собирался быть отцом в пятьдесят с лишним лет, а Джим – ну, Джим любил Элвиса. И этим все сказано.

Никто из нас не был нормальным. Но «нормальное», как я узнала на уроках математики, было лишь статистической концепцией, средней арифметической выжимкой из разнообразных и интересных пермутаций, сведенных к гипотетической середине, настолько обобщенной, что она не могла ни удивлять, ни оскорблять. И восхищать тоже не могла.

Нормальное было милым. Нормальное было симпатичным. Нормальное было чертовски скучным. Наши различия, наши собственные стили сумасшествия были тем, что делало каждого из нас особенным, уникальным и потрясающим.

Впервые за всю свою жизнь я знала, что я такая, какой и должна быть. Именно здесь, именно в этот момент, среди этой сумасшедшей толпы таких разных ребят я была среди своих .

Мое прозрение прервал фотограф:

– Я больше не буду снимать вас группой, – настоял он. – Подходите по двое для парных снимков. Ваши родители платят за эти снимки, ребята.

Я отступила от группы, улыбаясь от радости, порожденной уверенностью, поселившейся глубоко внутри меня. Потому что – наконец-то – я поняла. Я не хотела быть пятью футами нормальности. Я не хотела иметь ноги обычного размера. Я не хотела быть ни предсказуемой, ни обычной, ни среднестатистической. Я хотела быть исключительной. Дьявол, я уже была исключительной. Пора было насладиться этим.

Когда очередь дошла до меня, я встала, выпрямившись, перед камерой, подняла подбородок и заявила:

– У меня нет партнера, – еще до того, как фотограф успел спросить об этом.

– Может, ты присядешь или снимешь туфли? – спросил он.

– Нет. Я хочу фотографию в полный рост в этом платье, как у всех остальных.

– Но ты не такая , как все остальные.

– Это можно сказать про всех.

Крайне раздраженный, он подвинул свой штатив и перенастроил камеру.

– Ты так усложняешь мою жизнь, дитя, – пробурчал он. – Я недоволен.

– Ой, да ладно, а кто вы тогда? Простак, Чихун, Ворчун, Тихоня, Засоня или Умник? [106] Имена гномов из диснеевского мультфильма «Белоснежка и семь гномов», снятого по сказке братьев Гримм. Имя седьмого гнома – Весельчак. – спросила я, рассмешив Джея и Джессику, стоявших в очереди на съемку после меня.

Пофотографировавшись, я переместилась на танцпол. Я танцевала весь вечер. Танцевала с Заком и Робом. Танцевала с Лиз. Танцевала с шутами и клоунами и даже совсем чуть-чуть с Тимом, который переставлял ноги так быстро, что мне не удалось отдавить ему пальцы. Я танцевала с Хлоей, потом с Хлоей и Робом, а после мы огромной толпой прыгали под музыку так, что пол под нами пружинил, и я была уверена, что мы вот-вот провалимся через него в мир под нами и вокруг нас.