Беверли Кендалл - «Пойманный» -1

— Конечно. Хорошо. Но всего на пару минут.

— Больше и не надо.

Митч не сразу начинает говорить, когда Диана закрывает двери. Мы уже у машины, а он по-прежнему молчит. Когда я, наконец, поднимаю на него глаза, он сверлит меня взглядом, но его лицо лишено эмоций.

— И? — мне хочется быстрее закончить, потому что он стоит слишком близко и от него очень хорошо пахнет во вред моему здравомыслию. Всё ещё душится одеколоном, который я люблю. Придурок.

— Брианна ведёт себя иначе, не так как вчера, — начинает он разговор. Я молчу, решив, что он скажет что-то ещё, но когда тишина затягивается у меня появляется отчётливое ощущение, будто он ждёт какое-то объяснение тому, что только что произошло.

Смотрю на него «я жду, продолжай» взглядом. На это он вскидывает бровь.

— И? — подталкиваю я, раз уж моё молчание не служит достаточным намёком.

— Мне стало интересно, знает ли она что-нибудь обо мне. Ну знаешь, как по фотографиям.

— К чему ты клонишь, Митч? — спрашиваю я, опуская руку к бедру. Его взгляд следует за моим движением.

— Я не знаю. Она вела себя так, будто боится меня, — объясняет он, показав плечом в сторону двери.

— Ты же понимаешь, что ей нет и семи месяцев? И она не знает тебя. — Смешно, что мне ещё нужно разъяснять очевидное.

— Я читал, что дети отражают мимику и чувства родителей.

Бывает наглость, но такая!

Упираюсь и второй рукой в бедро и прищуриваюсь.

— Так вот, как ты думаешь? Что я использую твою фотографию вместо мишени в дартсе? Что после того, как ты уехал прошлой ночью, я вытащила её и замахала ей перед Бри, приговаривая какой ты плохой и страшный? — Меня не остановить. — Ты думаешь, что я приложила руку к тому, что там произошло? — произношу я, показывая на дверь, а голос ползёт все выше и выше.

По выражению его лица ясно, что он знает, как нелепо это звучит, но уже до чёртиков поздно останавливать мою тираду. И у меня создаётся впечатление, будто подавляемая больше года ярость умирает от желания вырваться наружу.

Он открывает рот, чтобы заговорить, но я обрываю его.

— Знаешь, будет справедливо, если она отвергнет тебя, потому что ей хватит ума понять, кто правда её любит. И она узнает, что единственный мужчина, который должен любить её, отвернулся от неё даже раньше, чем она успела сделать первый вздох.

Митч заметно бледнеет под загаром, а выражение его лица становится таким, как будто я наотмашь ударила его в живот. Ну, мне плевать.

— Но это не так, — раздражённо уверяю его. — Бри не знает и дай Бог, никогда не узнает. Я ни за что намеренно не причиню ей боль, как бы сильно мне не был невыносим твой вид. Знаю, ты винишь меня за всё случившееся, но за это ты обвинить меня не можешь. Так что думай, что я отрежу прядь твоих волос, распечатаю фотографию, чтобы наложить на тебя ужасное заклинание. То, что тебе приходится расхлёбывать сейчас — катастрофа, учинённая твоими же руками. Если ты серьёзно хочешь быть ей отцом, будь терпелив и не напирай. — К тому времени, как я заканчиваю, грудь яростно вздымается и опадает от силы моих эмоций.

Наши взгляды встречаются в долгой тишине. Воздух уплотняется от всего неразрешённого между нами.

Наконец, Митч продолжительно вздыхает.

— Слушай, Пейдж, я знаю, что сделал тебе больно. Знаю, что ты меня ненавидишь, но сейчас я хочу всего лишь стать частью жизни своей дочери.

Нет . Он так со мной ни за что не поступит. Дело не в нас или моих чувствах к нему. Он ведёт себя так, будто я до сих пор на нём зациклена, и поведу себя как мегера, повернув Бри против него. И там, и там — ошибка.

— Сказать, что я тебя ненавижу — значит придать тебе слишком большое значение в моей жизни. А я только пытаюсь сделать то, что будет лучше для моей дочери.

— Значит, мы оба хотим одного и того же.

— Тогда не пытайся ворваться бульдозером в её жизнь. Она оттает, когда сама того захочет, а не ты.

Он роняет взгляд и запускает руки в карманы, натягивая выцветший джинсовый материал на ягодицах и бёдрах.

Меня прознает дрожью осознания. Та часть меня, которая, как мне казалось, оставалась в холодном хранилище, похоже, стремительно оттаивала. Я мгновенно чувствую стыд и потрясение от того, что возбудилась из-за него, пусть и совсем каплю.

Можно было подумать, что после всего случившегося, единственные чувства, что может пробудить во мне мой бывший — это гнев и отвращение. Может, разумом я так и думала, но вот моё тело говорит совершенно о другом. Я торопливо переключаю внимание на вишнёвое дерево, растущее на лужайке за его спиной.