Джоди Перри - Девятнадцать писем

Я провожу пальцем под своим глазом, чтобы поймать упавшую одинокую слезу.

— Я тоже этого хочу, но как же моя работа? Мы только взяли второй кредит, чтобы построить этот дом… нам нужны деньги.

Он выдыхает, прежде чем продолжить.

— Я знаю, как много для тебя значит твоя карьера, но ты отдаёшь так много себя тому ублюдку, Эндрю. Мы оба знаем, что он не ценит тебя. Почему бы тебе не подумать завести свой собственный бизнес по дизайну интерьера на дому? Так ты будешь здесь, чтобы присматривать за нашим сыном, и всё равно сможешь заниматься тем, что любишь.

— Или за нашей дочерью, — с улыбкой говорю я.

— Если наш ребёнок будет здоров, мне всё равно, какого он пола.

Я наклоняю голову, когда воспоминания того дня наполняют мои мысли. Я так сильно этого хочу, но мне страшно.

— Мы можем ещё поговорить об этом за ужином? Эндрю съест меня, если я скоро не приеду в офис.

— Лучше ему этого не делать!

Я провожу пальцем по его лбу, пытаясь распрямить морщинки его хмурости. Я люблю его защитническую сторону. Он ненавидит, как ко мне относится мой босс, но никогда не вмешивается, потому что знает, что я люблю своё дело.

Дождь ослаб к тому времени, как я готовлюсь уходить, но Брэкстон всё равно настаивает на том, чтобы проводить меня, чтобы я не промокла.

— Пока, — неохотно говорю я, когда мы останавливаемся рядом с моей машиной.

— Не позволяй Эндрю задержать тебя позже, чем необходимо.

— Не позволю, — говорю я, прижимаясь к его губам своим. — Удачи с твоей встречей. Им понравится новый дизайн.

— Я надеюсь на это, — он открывает дверь с водительской стороны и подвигает зонтик ближе, чтобы укрыть меня от дождя. — Будь осторожна на дорогах, они будут скользкими.

— Хорошо. Перестань переживать.

— Я всегда буду переживать о том, что касается тебя, Джем. Это моя работа — присматривать за тобой.

Я улыбаюсь ему, как только сажусь в кресло.

— Мне нравится, как сильно ты меня любишь.

— Это никогда не изменится, — говорит он, подмигивая мне, закрывая дверь моей машины.

У меня тяжелеет на сердце, пока я посылаю ему воздушный поцелуй и съезжаю с подъездной дорожки… Я уже скучаю по нему.

По пути на работу я веду осторожно, но всё же быстрее, чем обычно. Я знаю, что не должна, учитывая, что дороги скользкие после дождя, но у меня скручивается желудок от мысли обо всех завалах, с которыми я встречусь после месяца отпуска. Одна мысль о том, чтобы встретиться с Эндрю в одном из его настроений сегодня утром быстро прогоняет всё спокойствие, которое я ощущала, будучи вдали от него. За секунду идея Брэкстона насчёт собственного бизнеса начинает звучать лучше.

Я улыбаюсь сама себе, проигрывая в голове его слова. Кончики моих пальцев легко пробегают по животу. Мне не хотелось ничего больше, чем снова чувствовать, как внутри меня растёт его ребёнок.

— Чёрт, — бормочу я себе под нос, когда небеса разверзаются. Я включаю дворники на всю мощность, но видимость всё равно слабая. Теперь я едва вижу машину впереди себя. Я подскакиваю, когда начинает звонить телефон. Я крепко хватаюсь за руль правой рукой и тянусь к пассажирскому сидению, рукой слепо шаря в сумке, пытаясь найти телефон.

Я просто знаю, что это Эндрю хочет знать, где я — я должна была быть на месте пятнадцать минут назад. У меня всё в груди сжимается от одной мысли об этом.

Мои глаза отрываются от дороги на долю секунды, когда я бросаю взгляд на экран. Я была права, это он. Пытаясь принять звонок, я слышу громкий звук злобного гудка и визг шин. Моя голова дёргается влево, пока тело жёстко бросает в разные стороны. Тошнотворный звук мнущегося железа практически оглушает.

В моих мыслях мелькают изображения Брэкстона и нашей совместной жизни, когда сокрушающее ощущение приходится на правую сторону моего тела. Моя голова сталкивается с окном с водительской стороны, и уши заполняет звук разбивающегося стекла.

О боже. Я не хочу умирать.

— Брэкстон… Брээээкс, — кричу я, когда мир вокруг меня замирает, и я проваливаюсь в темноту.

Я делаю глоток крепкого чёрного кофе, глядя на окна, длиной от пола до потолка, которые украшали заднюю часть нашего дома. Я пью из своей любимой кружки. Джем купила её мне в наш первый официальный совместный День Святого Валентина, восемь лет назад. Гравировка спереди по-прежнему вызывает у меня на лице улыбку. «Ты милый, можно тебя оставить?»

Сейчас внутри чашка запятнана всем кофе, которое я в неё наливал, и часть сердечка спереди стёрлась за время, но я обожаю эту кружку и всё, что она представляет. Хотя и близко не так, как обожаю свою жену.