Элли Кеннеди - Цель

– О, да забей, – протягивает Карин, – это и его ребенок тоже. Он разленился? Потому что ради тебя я надеру ему задницу так, что мало не покажется.

– Нет, вовсе нет. Просто… – Я замолкаю, боясь допустить страх в голосе, как будто произнесенные слова могут стать непоколебимой истиной. Но эти двое – мои ближайшие подруги, так что приходится сделать над собой усилие. – Думаю, он нашел кого-то еще.

– Нет, – Хоуп тут же отвергает мое предположение. – Когда бы он успел? Ты сказала, он приходит к тебе почти каждый вечер, да и в выходные вы с ним видитесь.

– Именно так. Раньше он был поблизости все время, но последнюю пару недель стал очень занят.

– Может, там толпа строителей, пытающихся завершить проекты до начала снегопадов, – предполагает Карин, – поэтому все работают в две смены или типа того.

– Может быть, – я вздыхаю. – Но дело не только в том, что он реже бывает рядом. Он отстраненный и молчаливый больше, чем обычно. Кажется, будто он хочет сказать мне что-то, но боится, как я это восприму.

– Просто откройся и скажи, что любишь его, – приказывает Хоуп, маша на меня вилкой. – Я вообще в шоке, что ты еще не сорвалась и не сделала этого. Хотя бы эсэмэской или как-то так.

– Мне тяжело, – признаюсь я. – Позавчера он потянулся за стаканом воды, его рубашка соскользнула, и я чуть не упала на колени перед ним от желания. А когда он с Джейми? Это почти невыносимо. Как-то он сидел на диване и кормил ее. Я начала было говорить « я люблю тебя» , но одернула себя, когда уже сказала первые слова. Так что получилось « я люблю твои носки ».

– Я люблю твои носки? – вскрикивает Карин.

– Это ужасно нелепо, знаю.

– Почему просто не сказать ему?

– Потому что, если скажу, он почувствует, что связан со мной. Он такой честный и достойный, что даже не посмотрит на других женщин в моем присутствии.

– Ну тогда прямо спроси, встречается ли он с кем-то. Если ответит «нет», тогда дай ему понять, что хочешь его всего себе, – советует Карин. – А если – «да», то, по крайней мере, будешь знать. Это лучше, чем сводить себя с ума догадками.

– Конечно, лучше, – соглашается Хоуп.

Я натянуто им улыбаюсь и меняю тему, попросив Карин рассказать о крутом бородатом ассистенте преподавателя, с которым она сейчас встречается. Подруга с радостью соглашается, хотя все эти разговоры о сексе напоминают, как мало его у меня в последнее время. До рождения ребенка было сложно найти удобную позицию, а теперь, когда шестинедельный запрет кончился, я не уверена, что хочу, чтобы Такер видел мое тело. Он привык к сексуальным девушкам из колледжа, со стальными животиками без капли жира. А мой живот сейчас, скорее, похож на желе.

Наконец приносят еду, и я углубляюсь в процесс, притворяясь, будто умираю от голода, хотя на самом деле прячусь от подруг, потому что не согласна с их советом. Знание того, что Такер любит кого-то другого, сломает меня.

Лучше всю свою жизнь прожить в подвешенном состоянии, чем узнать, что он любит женщину, и эта женщина не я.

Когда возвращаюсь домой, бабушка дремлет в обнимку с Джейми, позволяя мне уделить несколько часов перед ужином домашнему заданию. Рэй на диване смотрит телевизор, значит, читать на кухне не получится. Я начала уставать, оттого что заперта в своей тесной комнате с колыбелькой, двойной кроватью и тысячей с лишним детских вещей, но выбора особо нет. Заткнув уши наушниками, я успеваю прочесть все свое криминальное право и гражданские правонарушения до того, как слышу рев своего голодного ребенка.

– Ты дома, Сабрина? – зовет бабушка из-за двери.

Я вскакиваю и выбегаю.

– Да, пришла домой пару часов назад. Вы обе спали. – Я тянусь и забираю Джейми из ее рук. Малышка начинает хныкать, извиваться и теребить меня за рубашку. – Пойду покормлю ее.

– Давай, а мне нужно пробежаться по магазинам. У нас почти закончились молоко и сыр.

– Окей, – я начинаю закрывать дверь, но бабушка останавливает меня.

– Тебе надо выбраться отсюда, – вздыхает она, глядя на тесную комнату, заваленную вещами, за моей спиной. – Ты тут с ума сойдешь.

– Все нормально, – отвечаю я, хотя она права. С каждым днем комната кажется все теснее.

Она пожимает плечами, как бы говоря, что это мое дело, как себя гробить.

Прежде чем успеваю закрыть дверь, слышу, как она орет на Рэя:

– Телевизор работает слишком громко, Рэй. У ребенка от него болят ушки.

Он мямлит что-то невнятное. Уверена, это вариация на тему «к черту ребенка».