Николь Уильямс - Доверие к тебе и другие ошибки

– Ты занята? – вдруг спросил он, взглянув на группу на лужайке.

«Да. Занята. Оцениванием тебя и упреками за это».

– Нет, – ответила я, позабыв обо всех своих делах, ждавших исполнения до того, как мое падение всполошило весь лагерь.

– Можешь помочь кое с чем?

– Да, – выпалила я, поздно осознав, что не знаю, на что согласилась.

– Мне нужна твоя помощь здесь, – он кивнул в сторону лужайки и туристов.

Когда он снова протянул руку в ожидании, я оттолкнулась от крыльца и поднялась. Я едва могла смотреть на этого парня – все пошло бы крахом, если бы я дотронулась до него.

Он направился к лужайке, оборачиваясь, чтобы убедиться, что я иду следом.

– С чем именно я должна помочь? – спросила я, стараясь не глазеть на то, как двигаются его бедра при ходьбе… или его зад в действии.

Мне нужно было вмешательство. Чертов удар реальности. Мне нужно было перестать замечать все прекрасное в этом парне и найти что–то плохое. Я начала повторять в голове одну и ту же фразу:

«Это слишком хорошо, чтобы быть правдой».

– Я хочу показать на тебе, как пользоваться спасательным жилетом.

Он потряс гигантским оранжевым жилетом в воздухе и поманил меня другой рукой.

«Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком хорошо», – бормотала я мысленно, подходя к нему.

Туристы любезно зааплодировали добровольцу–жертве падения. Он присоединился к ним и тоже захлопал.

Я сделала небольшой реверанс и напомнила себе, что обещала и не хотела знакомиться с парнями. Мне без того хватало проблем.

Он без раздумий встал позади меня и просунул мои руки в жилет.

– Чтобы убить время, сыграем в любимую игру лагеря Кисмет. «Узнать тебя поближе».

Я проглотила ком в горле. Лучше уж пройтись по горячим углям. Лицом.

– Не волнуйся. Это не больно.

Он выглянул из–за меня, словно знал, что я буду в панике от перспективы излить душу кучке незнакомцев.

– Откуда ты? – спросил он, уже стоя передо мной и застегивая жилет.

Я выдохнула. Не больно.

– Калифорния.

Послышался свист среди наблюдавших.

– Земляки, – он кивнул мне так, словно нас что–то связывало.

Я тоже кивнула, будто знала, что это значило.

– Из какой части?

– Санта–Моника, – ответила я.

Он присвистнул и застегнул пряжку на жилете.

– Должно быть, там хорошо. Песок и пляж.

Я не знала, дразнил он меня или говорил серьезно. Его лицо говорило о первом, но голос – об обратном.

– А откуда ты?

Вот так. Теперь это была честная игра.

– Оттуда, где нет пляжа и песка.

Он затянул следующий ремешок на моей груди, когда я кашлянула. Должно быть, они подумал, что это намек на его размытый ответ. И это сработало.

– Инглвуд, – ответил он. – Дом, милый дом.

– Оу, – сказала я, немного удивившись. Не то чтобы я провела там много времени или знала достаточно местных людей, но он не говорил и не одевался как те, кого я знала.

– Сколько тебе лет, Санта–Моника?

– Семнадцать. Почти восемнадцать.

Когда он застегнул последнюю пряжку, я вдохнула. Все это время я не дышала.

– А тебе, Инглвуд?

– Недавно исполнилось восемнадцать. Я родился в прекрасное время.

Он снова покачал головой, будто между нами возникла новая связь. Я сделала так же в ответ, все ещё ничего не понимая. Боже, какая я глупая.

Тихий смешок пролетел по группе туристов, о существовании которых в последние три с половиной секунды я забыла.

Я потрясла головой и дала себе знаменитый пинок под зад, чтобы выбросить из головы все это.

– Так, теперь мы знаем, откуда ты. Может, пора узнать и твоё имя.

Он поправил жилет на плечах. Грубо. Он не относился ко мне как к нежному цветку. Одной моей части это нравилось, но другая не была так уверена.

– Финикс, – ответила я.

Говорила ли я это лично ему или группе людей? На всякий случай, я сказала это достаточно громко, чтобы все могли услышать.

– Как мифическая птица, что восстала из пепла.

Он указал руками на жилет и взглянул на туристов так, будто сейчас было самое время для вопросов, если таковые имелись. Я никогда не думала, что использование спасательного жилета требует столь тщательной демонстрации. Это казалось очевидным.

– Моя мама говорит, что наши имена отражают то, чем мы становимся. Думаешь, она права?

– Это вопрос с подвохом, – ответила я

– Почему?

Судя по самодовольной ухмылке, что он мне послал, он знал ответ.

– Потому что если я отвечу, что она права, то подтвержу, что я птица, восставшая из пепла, а если нет, то оскорблю твою маму.