Луиза Бей - Осень в Лондоне

Итан

Я люблю свою сестру, но мне хотелось побыть наедине с Анной. Наша последняя ночь должна быть лишь для нас. Нам нужно было, наконец, обсудить наше будущее. Думала ли она, что у нас оно есть? Почему она оставила эту тему разговора напоследок?

Когда Анна посмотрела на меня, я понял, что она тоже хотела уйти. Мне нравилось, как я мог определить, что происходило по ту сторону этих прекрасных глаз, в большинстве случаев.

Я встал из-за стола и помог Джессике прибраться.

— Спасибо, Бонд. Джеймс думает, что я его персональная рабыня.

Джеймс закатил глаза,

— Если бы ты не начинала убираться, как только человек прожевал последний кусок пищи, то у меня было бы достаточно времени, чтобы тебе помочь перед тем, как начинать жаловаться.

Господи, интересно, они все еще влюблены друг в друга? Я не мог вспомнить, были ли они такими всегда. Срывались друг на друга, кидали колкие комментарии туда и обратно. У меня не было сил за этим наблюдать. Я бы лучше сейчас трахал Анну, нежели ругался.

Вчетвером мы убрали со стола, и я придумал отговорку, чтобы уйти. Джессика впервые не стала со мной спросить. Я поверил, когда она сказала, что хочет, чтобы у нас с Анной все получилось. Может, поэтому она не сильно противилась нашему раннему уходу, сразу после ужина.

— Убедитесь, что вы двое все решили. Я хочу видеть вас счастливыми и вместе, — Джессика позвонила мне, как только мы покинули дом.

— Твоя сестра неугомонна. — Анна посмотрела на меня и закатила глаза.

Я улыбнулся.

— Она такая, но она права. Время настало. Нам нужно поговорить.

Кивнув, Анна ничего не сказала, и мы залезли в такси. Мы сели рядом друг с другом, я держал её руку в своих, поглаживая пальцы. Напряжение между нами нарастало. Мы сидели в тишине, проезжая улицы Лондона. Я буду скучать по этому городу. Нью-Йорк — часть моей души, но также её частью была Анна. И для меня Лондон весь пропитан ею, что сделало этот город лучшим местом на земле.

Я пытался решить, как сказать все то, что собирался. У меня были недели и месяцы на размышления, и теперь, когда момент разговора почти настал, я не мог решить, как выразить все свои чувства словами. Я любил её. Я хотел, чтобы мы остались вместе. Но мне было нужно, чтобы и Анна хотела того же, что и я, и сейчас я боялся, что моё сердце будет вырвано из груди.

Как только такси остановилось, Анна сделала глубокий вдох. Я попытался встретиться с ней взглядом, но она продолжила избегать контакта. Я почувствовал глухой стук в моей груди.

Черт, я не был уверен, что заслужил все это. Мы поднялись в квартиру, не проронив ни слова. Анна заговорила первой, поблагодарив меня за помощь с её пиджаком.

— Виски? — спросила она.

Я кивнул и последовал за ней на кухню, где она продолжила уже знакомую рутину: достала бокалы, распределила лёд, а затем налила янтарную жидкость.

Мы взяли наши напитки, и Анна принудительно улыбнулась мне. Блядь. Блядь. Блядь. Мы разместились на софе, я закинул её ноги себе на колени. Мне нравилось, что я мог прикоснуться к ней, когда сам того пожелаю. Мне нравилось, что каждый раз, когда мы сидели на этой софе, её ноги были поверх моих.

— Итак, — сказала она.

— Итак, — ответил я.

— Итак, ты хочешь поговорить сейчас?

Конечно, я хотел поговорить сейчас. Она не хотела? В моем горле образовался ком. Я не мог говорить, поэтому просто кивнул.

— Окей, — сказала она.

Я опять кивнул. На работе я использовал молчание, как тактику переговоров. Это было удивительно, сколько кто-то может отдать, если ты не ответил на их изначальные условия. Они зачастую договаривались против своих же интересов. Но в этот момент моё молчание уберегало меня лишь от того, чтобы не встать на колени и не начать умолять её вернуться со мной в Нью-Йорк. Мне необходимо было знать, чего она хочет. Видела ли она наше совместное будущее?

— Так с чего же мы начнём? — спросила она.

— Ты начинай, — произнёс я и сделал глоток виски, надеясь, что это облегчит боль и позволит мне выдавить из себя слова, когда придёт время.

— Что ты хочешь, чтобы я сказала? — спросила она.

Это злило меня. Что она хотела, чтобы я ей ответил? По крайней мере, то, что мы обсуждали эту тему, немного сглаживало мои нервы.

— Я хочу, чтобы ты сказала, чего ты хочешь. Никакой херни. Никакой двусмысленности.

— Как насчёт тебя?

— Что насчёт меня?

— Мне нельзя услышать от тебя того же?

— Можно.

— Тогда вперёд.

Чёртов адвокат. Я засмеялся.