Ивлин Гласс: Сломленный (ЛП)

— Сьюзан.

«Такой длинный разговор», — подумал он, отвернувшись от нее. Джим закрыл рот, думая о том, что кое-кто считал себя высшим классом. Он засмеялся про себя. Если бы она только знала.

Раздраженная, больше на себя, чем на все остальное, Сьюзан резко двигалась и все ее умение обращаться с больными было совершенно коту под хвост. Из всех придурков байкеров, о которых она позаботилась сегодня вечером, это должен был быть именно этот. Она нахмурилась, вспомнив его резкие высказывания, когда годом ранее его жену отвозили в отделение скорой помощи. Вероятно, мужчина не помнил Сьюзан той ночью, в конце концов, он был ослеплен яростью.

Девушка не помнила ясно много деталей, той ночью у нее было много вызовов, так много ночей в году, что она не могла их все отслеживать. То, что Сьюзан точно помнила, было болью в его глазах и насколько мужчина был великолепен, даже со всеми теми сильными эмоциями. О, и троих огромных мужчин в одних и тех же клубных куртках, сдерживающих его, когда он пытался попасть в запретное отделение.

По крайней мере, у мужчины была страсть и поддержка. Возможно, Сьюзан не относилась к нему с уважением, но ей пришлось признать, что их чувство лояльности выходило далеко за пределы всего, что она когда-либо испытывала. Девушка взглянула в переднюю часть машины и ее кровь закипела от негодования. Кого-нибудь заботило то, что она работала по ночам, чтобы пойти в медицинский колледж? Она не планировала убирать беспорядки на шоссе или постоянно выправлять вывихнутые лодыжки детей. Сьюзан хотела стать хирургом.

Но поскольку она была маленькой — невысокой и худой — и блондинкой, и потому что у нее были сиськи, никто не воспринимал Сьюзан всерьез. Мендоза был самым близким союзником в этом деле. Возможно, что у Джима Уэйда не было никакой моральной основы, чтобы стоять на ногах, но он был окружен поддержкой, даже, если его приятели обычно были пьяными и под кайфом.

Глубоко вздохнув, но, все же отказываясь смотреть прямо на него из-за страха потерять свое хладнокровие от физического влечения к мужчине, она спросила:

— Мистер Уэйд, вы использовали этим вечером какие-нибудь вещества, влияющие на сознание?

Она услышала смешок, грубый, глубокий звук, который резонировал в его груди.

— Так это твоя проблема, да? Ты предполагаешь, что я какой-то козел или, может быть, пьяница? Все в порядке, милая, я привык к тому, что меня неправильно понимают. Проклятье, если кто-то считает, что парень на мотоцикле может быть стойким и честным. Люди уверены в этом, и даже не думают, черт возьми, что у нас тоже есть чувства.

Помимо своей воли, Сьюзан с удивлением уставилась на него. По какому нерву она ударила, что заставила его так завестись? Должно быть, он сильно ударился головой. Она прищурила глаза, когда мужчина скосил глаза в ее сторону, скрестила руки на груди и спросила:

— Если вы трезвый, то как, во имя Бога, вы оказались на обочине дороги с верхним своем кожи, содранным с большей части вашего правого бедра?

Он снова отвернулся, его выражение лица было угрюмее, чем когда-либо.

— Может быть, это был наезд и побег. Какой-то член сбил меня с дороги и исчез, прежде чем кто-то смог вызвать легавых. — Сьюзан бы не купилась на это, даже, если бы его голос не сочился сарказмом. Она наблюдала за ним, желая узнать, была ли в нем какая-либо честность.

— Какое тебе до этого дело? — наконец, вздохнул он.

Сьюзан закрыла глаза и сосчитала до десяти, чтобы не потерять терпение.

— Я действительно не знаю, имеет ли это для меня значение. Вините в этом мою любознательность и болезненное любопытство, если вам от этого станет легче.

Голубые глаза Уэйда блестели в ярком свете, и Сьюзан удерживала его взгляд. Если бы он не был в этом дурацком воротнике, то мог бы полностью повернуться к ней. Она не могла понять, что означал этот блеск из его неудобного положения.

— Я не уверен на этот счет, — задумчиво сказал байкер, — но знаю, от чего легко может излиться моя сперма. — Он подмигнул, и Сьюзан сжала челюсть, отвернувшись к монитору. Какой придурок!

На прыщавом лице доктора-стажера появилась улыбка, адресованная Джиму, которого усадили в пункте неотложной помощи в одном их тех смехотворно неловких халатов, из которого высовывалась задница. Вокруг него суетилась миниатюрная медсестра, отключала капельницу с обезболивающим, пока он, без особого интереса, слушал прогноз врача.