Джетти Вудрафф - Полуночный дождь

— Милая машина. Может мне придется купить вторую себе, — решила Грейс, забавляясь с телескопическим рулем.

— Ты знала? Не думаю, что стоит так делать во время езды.

— Да, она в моем гараже.

— Могла бы мне и сказать.

— Сара должна была сказать Барри, — ответила Грейс, передавая доллар Саре.

В связи с тем, что было еще очень рано, мы припарковались прямо у входа.

— Это больше похоже на больницу, а не на врачебный кабинет, — сказала я, взглянув на здание. На самом деле, оно не выглядело как больница, но было гораздо больше, чем кабинет врача.

— Потому что тут принимает не один врач. Идемте.

— Ты мне не очень нравишься, — заявила я, когда Сара открыла мне дверь, — и ты, — заверила я Грейс.

— Мы тебя любим и всегда будем рядом. Ты можешь обращаться к нам.

— А что если все серьезно?

— Тогда мы будем бороться, — заверила меня Сара.

Нет, не будем. Я никому бы из них этого не позволила. Я, правда, собиралась запрыгнуть в свою машину и просто уехать куда глаза глядят. Я бы не позволила им снова такое пережить.

Доктор Бартли встретила нас у двери и пригласила внутрь. Пара медсестер болтали, и готовились к новому рабочему дню, доставая карты больных и обсуждая первый прием. Я была первой на прием, девушкой, у которой вся жизнь была впереди. Почти.

— Ну, привет. Значит это ты собираешься замуж за малыша Блейки? — поинтересовалась она. Я нервно показала безымянный палец с обручальным кольцом. Вот и всё. Настал решающий момент в моей жизни. Я выйду отсюда либо опустошенной, либо на седьмом небе от счастья. Пожалуйста, пусть это будет последнее. — Расслабься, — улыбнулась мне доктор. Ага. Легче сказать, чем сделать.

Сара и Грейс следовали за мной. Я оглянулась через плечо и решила, что об этом тоже стоит поволноваться. Они собирались тут сидеть, пока я буду раздеваться? Ага. Именно это они и делали. Ни одна из них не села на места, отведенные для семьи. Их любопытные задницы встали прямо рядом с доктором. Я не знала, нравится ли мне, что у меня так много надоедливых мамочек.

— Сколько тебе лет?

— Четвертого исполнится двадцать.

— Можешь мне показать, где у тебя опухоль? — попросила она, передавая мне грубую больничную рубашку. — Когда ты впервые ее заметила?

Я предположила, что не видать мне уединения, какое дают своим пациентам нормальные врачи, и, стянув футболку через голову, опустила бретельку лифчика.

— Здесь, — показала я пальцами. Я наблюдала за ее лицом, когда она сначала подняла мою руку и просто осмотрела. — Ой, — воскликнула я, когда она надавила чуть сильнее, чем было необходимо, двигаясь сначала маленькими кругами, потом большими.

— Больно?

Нет, дамочка. Я просто слишком эмоциональная.

— Немного.

— Думаю, у тебя их тут две. Я прощупываю чуть поменьше сразу за этой. — Отлично. Я определенно была обречена. — Раковая опухоль обычно не болит. Полагаю, что это фиброзная аденома, но мы узнаем наверняка. Не волнуйся. — Не волнуйся? Серьезно? — Чем ты предохраняешься? — Это ненастоящий доктор. Раковая опухоль не болит? Она с ума сошла?

— Уже пару лет принимаю таблетки. Когда Блейка арестовали, я месяц их не принимала, но потом сразу же возобновила прием. А что? — поинтересовалась я. Я понимала, что наверно это звучало глупо. Я была уверена, что большинство женщин, которые приходили к ней на прием с такой же проблемой, уже знали больше, чем она. Но не я. Я не читала ни о чем. Я ничего не хотела об этом знать. Знание не было лекарством.

— Вот, что я думаю, — ответила она, спуская вниз вторую бретельку. Доктор Бартли продолжила обследовать мою грудь, пока давала свой прогноз. — Без каких-либо анализов и основываясь на опыте, могу сказать, что тебе не о чем беспокоиться. Я попрошу Энди сделать УЗИ, и потом мы продолжим. Хорошо? — спросила она и, улыбнувшись, отошла. Накинув зеленую рубашку на обнаженную грудь, я кивнула.

— Так вы узнаете уже сегодня. Типа прямо сразу?

— Фиброаденому часто можно очень четко определить на УЗИ. Если мой радиолог посчитает, что у тебя фиброаденома, значит, скорее всего, так и есть.

— А что потом?

— Существует несколько путей, которыми мы можем пойти. Мы можем удалить ее хирургически, аспирировать или понаблюдать полгода. Для твоего полного спокойствия, мы удалим ее полностью. Нельзя сказать наверняка, что это, не изучив под микроскопом.

— Да, согласна. Когда вы сможете ее удалить?

Доктор, хихикнув, улыбнулась.

— Я выясню и дам тебе знать.