Евгения Перова - Все у нас получится!

– Даже не знаю, – ответил Илья, тоже шепотом. – А ты как думаешь? Может, это любовь?

– Илюш, ты ведешь себя просто неприлично! – жалобно сказала Лина.

– А я предупреждал, что мы не сможем работать вместе. Как я могу вести себя прилично, если только об одном думаю?

– Дома думай!

– Дома я не буду думать, дома я…

– Иди уже, а то неудобно.

– Все-таки я тебя уволю!

Лина показала ему язык. Посмеиваясь, они разошлись. Войдя к себе, Илья с подозрением покосился на Кузнецова, но тот был чрезвычайно серьезен. На столе Илья увидел объемистую папку.

– О, так много накопали?

– Там подробный отчет и сопутствующие материалы. На верхнем листе – выводы, а потом поэтапное описание расследования.

– Я разберусь, – Илья внимательно посмотрел на Кузнецова, тот не отвел взгляда. – Но вы понимаете, что вся эта информация конфиденциальна?

– Обижаете, Илья Константинович! Чай не первый год замужем.

– Хорошо. Я выпишу вам премию.

– Спасибо. Илья Константинович, могу я дать один совет? Поговорите с юристом, который завещание составлял. Старик… Извините! Николай Алексеевич, насколько мне известно, составил своеобразное завещание. Он мог предполагать, что его захотят оспорить, так что должен был подстраховать вас. Думаю, у юристов есть кое-что на этот случай.

– Хорошо, я поговорю. Как мне самому это в голову не пришло? Спасибо.

– Я могу идти?

– Да, конечно, – рассеянно ответил Илья, открывая папку.

Макс постоял, покачал головой и вышел, незаметно вздохнув. Ему не нравилось то, что он нарыл. Выйдя, он сразу подошел к Лине:

– Ну что, я оказался прав?

– Даже не понимаю, о чем ты.

– Да ладно, покажи бриллиант-то!

Лина засмеялась и, покраснев, вытянула правую руку, на безымянном пальце которой сверкало кольцо с бриллиантом. Илья торжественно вручил его Лине во время той безумной недели отпуска. И сколько Лина ни приставала, не сказал, откуда оно взялось, только загадочно улыбался. Кольцо он вполне мог выбрать и заказать по интернету, но как его доставили? Неужели с курьером? Лина примерно предполагала, сколько может стоить такой бриллиант, так что курьер должен был приехать на броневике, не иначе.

– Ого! – Максим присвистнул. – Поздравляю, сестренка! Когда свадьба-то?

– Скоро!

– Волнуешься?

– Не то слово.

– Да ладно, все будет нормально. Он хороший мужик.

А хороший мужик в это время нервно курил на балконе. Открыв после ухода Максима папку, он прочел первую фразу верхнего листа и закрыл глаза. Посидел немного и перечитал заново: «В результате проведенного расследования установлено (вероятность 99,9 %), что И.К. Званцев является сыном Н.А. Селезнева. Данный вывод сделан на основании опроса свидетелей». Далее следовал список свидетелей, в который входили двое московских соседей Ирины Званцевой, две учительницы из школы, где она работала, ее подруга, а также жители Келыма: хозяйка дома, где жила Ирина, участковый милиционер и медсестра на пенсии.

Среди «сопутствующих материалов» Илья обнаружил расшифровки диктофонных записей, ксероксы документов и одну фотографию, в которую так и вцепился. На фото была мама – он узнал ее мгновенно! Ирина держала в руках огромный букет гвоздик и смеялась, слева стояли еще какие-то улыбающиеся люди, а справа, в проеме двери, виднелась мужская фигура не в фокусе. Это был вполне узнаваемый Николай Селезнев – совсем молодой и с темными волосами, а Илья помнил его только седым. К фотографии Кузнецов приложил пояснение на отдельном листке: «Снимок сделан в квартире, где жила Е.А. Званцева, в день ее рождения 30 июня 1977 года. Снимал сын соседки А.Т. Парфеновой – подросток, увлекавшийся фотографией». Илья посчитал: маме здесь двадцать пять лет, Селезневу – тридцать один. Он долго смотрел на фотографию, ни о чем не думая. Как ни странно, Илья не испытывал удивления от того, что оказался сыном Селезнева. Как мечтал он об этом, как надеялся, что в один прекрасный день Старик обнимет его и скажет: «Ты на самом деле мой сын!» Все детство мечтал. Когда повзрослел, это позабылось, но потом снова ожило: Старик заговорил с ним о женитьбе, и Илья испытал такое острое разочарование, что долго не мог прийти в себя – оказалось, надежда все-таки жила в его сердце.

Илья налил себе виски и залпом выпил. Потом вышел на балкон и закурил. Он получил ответ, а с ним новые вопросы. Если он сын Селезнева, то получается, что… Неужели он десять лет спал с собственной сестрой?! Да нет, не может быть. Даже Старик не осмелился бы поженить единокровных брата и сестру. То, что Илья его сын, у Селезнева явно не вызывало сомнений, иначе зачем бы он потащился в Северотурьинск. Отсюда следовал единственный вывод: Принцесса не была дочерью Старика, и он это знал. Сразу стало все понятно про завещание, про отношение Старика к Алле и Диане. Вспомнив про завещание, Илья вспомнил и совет Кузнецова. Он позвонил юристу, но тот сказал, что никаких документов у них больше нет: