Карен Уайт: Девушка с Легар-стрит [litres]

– Нужно было пытаться лучше.

К моему удивлению, мать встала со стула и протянула мне визитную карточку, держа ее двумя пальцами затянутой в перчатку руки.

– На, возьми мою карточку… тебе она понадобится. Это нечто ищет тебя не впервые. Но теперь ты уже взрослая и способна воспротивиться ему. – Она помолчала. – Мы не такие, какими кажемся, Мелли.

И вновь я испытала ощущение, схожее с погружением в ледяную воду, и не смогла выдавить из себя ни слова. Не сделав ни единого движения, чтобы взять карточку, я смотрела на мать. Подождав пару мгновений, она положила ее на стол и, коротко попрощавшись с Джеком, ушла, оставив в воздухе аромат орхидей и застарелой скорби.

Я вновь повернулась к Джеку, но он поднял руку.

– Знаю. Ты не хочешь говорить со мной или видеть меня снова. Я понял. Но мне кажется, тебе все-таки стоит прислушаться к матери. Ее способности медиума хорошо известны, и она знает, о чем говорит. Конечно, она может ошибаться. В конце концов, у тебя ведь тоже есть подобный дар, верно? И ты ничего не видишь, никакой опасности. Но что, если она права? Вдруг тебе на самом деле угрожает опасность? Не лучше ли заранее знать об этом?

– Почему тебя это так волнует? – Я уже собралась уходить, но Джек схватил меня за запястье.

– Гораздо больше, чем ты хотела бы думать.

Наши взгляды на короткий миг встретились, но я поймала себя на том, что не могу выдержать взгляд Джека. Он отпустил мою руку, и я развернулась и направилась к двери. Мне не нужно было оглядываться, чтобы знать, что он взял со стола карточку моей матери и теперь осторожно кладет ее в портмоне.

Когда я наконец добралась до офиса «Бюро недвижимости Гендерсона» на Брод-стрит, я почти окоченела. Рывком открыв дверь – мой гнев еще не до конца остыл от холода, – я дала ей с грохотом захлопнуться у меня за спиной.

– Черт! – Наша секретарша, Нэнси Флаэрти, стояла с телефонной гарнитурой на голове. Одна ее рука лежала на бедре, в другой она сжимала клюшку для гольфа. По всей видимости, пропустив удар из-за моего шумного появления, она хмуро посмотрела на меня.

– Извини, что помешала твоей тренировке, Нэнси. В следующий раз я буду осторожнее, – пообещала я, проходя мимо нее, чтобы взять со стойки вешалку. Похоже, мой сарказм не достиг цели. Нэнси была уверена, что все разделяют ее мнение о том, что гольф непременно заменит бейсбол в роли главного национального спорта, и поэтому понимают, что ее стремление к совершенству в этой игре имеет безусловный приоритет над всем остальным. Включая ее работу. – Есть для меня сообщения?

Она даже не подняла голову, ибо все ее внимание было сконцентрировано на новом ударе.

– Только твои девять часов. Они немного опаздывают и будут здесь в девять тридцать.

Я расправила на вешалке плечи моего пальто и застегнула его спереди, чтобы оно висело ровно.

– Отлично, спасибо.

Я направилась было в свой кабинет, но затем вернулась и встала перед Нэнси. Ее клюшка тотчас застыла в воздухе, а она сама посмотрела на меня.

– Еще кое-что. Если Джек Тренхольм позвонит, меня здесь нет. Я не хочу говорить с ним. Никогда.

– Опять? – спросила она, опуская клюшку и вновь глядя на мяч.

– Не поняла?

– Все ясно. Тебя здесь нет, если он вдруг позвонит или зайдет. Поняла.

Я уже направилась к себе, но она окликнула меня:

– И тебя все еще нет, если позвонит твоя мать.

– Именно. Но если она позвонит и скажет, что ей нужен риелтор, соедини ее с Джимми.

На этот раз Нэнси опустила клюшку и повернулась ко мне:

– Мелани, это некрасиво.

– По отношению к Джимми или к моей матери?

Нэнси покачала головой:

– Ты же знаешь, что после того ужасного инцидента в театре на Док-стрит он вновь принимает лекарства.

– Это было до или после того, как он выкрасил свое голое тело в пурпурно-оранжевый цвет и выбежал на поле на последнем матче Клемсон против Университета Южной Каролины?

– После. Он хороший парень, но я думаю, что ему нужно направить свою энергию в более продуктивное русло. – Нэнси покачала головой. – И хотя ему неким чудом удается быть отличным риелтором, я не думаю, что он готов или в достаточной мере квалифицирован, чтобы прямо сейчас вращаться в приличном обществе.

– Знаю. Именно поэтому я и подумала, что он и моя мать отлично поладят. – Я не стала ждать ответа и поспешила вернуться в свой кабинет. Закрыв за собой дверь, я прислонилась к ней и глубоко вздохнула.

Оставшись наконец одна, я постепенно осознала весь смысл того, что только что произошло в кафе. Подойдя к своему рабочему месту, я буквально рухнула в кресло и, чтобы успокоиться, вцепилась в край стола. Тридцать три года, сказала я себе. Прошло тридцать три года с того момента, когда я в последний раз видела мою мать, и вот неожиданно, в нормальный во всех остальных отношениях день, она вновь появилась в моей жизни.