Айя Субботина: Фокус

— Я устала от того, что все время иду к тебе, но вижу только твою спину, а не твое лицо.

Ох уж эти писатели: даже скандалят высоким штилем.

— Разве ты не видишь? У нас ничего не получается, потому что… — Она нервно дышит, набирается сил для решительного шага и говорит: — Потому что я тебе не нужна. Не так, как я бы мне хотелось быть нужной мужчине, которого я люблю.

— Ты преувеличиваешь. — Черт, а ведь я тоже нервничаю, потому что слова прорываются как-то совсем неуверенно. — Скажи хоть, что я снова нее так сказал? Не так сделал?

Она мотает головой и осматривается по сторонам длинного коридора, в котором мы устроили ристалище, как два чокнутых на всю голову рыцаря. Даже копья вскинули и начали медленно сближение для обмена ударами. Для одного из нас или сразу для обоих, эта «встреча» может оказаться смертельной. Я уже сейчас более чем понимаю, что если не получится с этой женщиной, то я с чистой совестью забью болт на попытки пустит кого-то в свою жизнь. Наверное, я слишком травмированный бесконечным количеством «не тех женщин», чтобы еще раз решиться на такую авантюру. Проще купить породистого кота в мешке, чем выбрать ту самую женщину.

— Ты… прости. Я не должна была… Просто… Знаешь…

Она отчаянно заикается, как пишет этот диалог в режиме онлайн, и постоянно удаляет неудачные строчки, пытается подобрать более точный синоним, встроить красивую метафору. Примерно так, как делала это утром, когда я собственными глазами видел процесс создания книги. Книги, о которой можно будет смело сказать: она обо мне и о ней, и о нас.

А еще в ее книге до сих пор не поставлена точка, как и в этом нашем разговоре.

— Никогда не умела нормально разговаривать на нервах.

— Думаю, не ты одна. — Я понижаю голос, выравниваю наши тональности. Кажется, мы просто совсем не с того начали, и раз уж градус разговора резко потух, лучше держать его на комфортном для разговора уровне. — Йори, слушай, я правда не понимаю, что случилось.

— Ты сказал, что жалеешь, что придумал «эту свадебную хрень». — Она грустно улыбается. — Я не хочу быть хренью, Андрей, прости, пожалуйста. Даже в жизни человека, которого очень люблю.

Я правда так сказал?

Бля, да я даже не помню, что нес, так завелся!

Глава пятьдесят третья: Андрей

— То есть весь скандал и попытка снова сбежать просто из-за нескольких слов, которые я бросил в сердцах и даже не тебе в лицо? Я правильно понял?

Она рассеянно кивает, и вдруг прикладывает ладонь к губам, глядя на меня испуганными глазами, в которых зрачок «сожрал» почти всю зелень.

— Что, хреново звучит, да?

Она снова кивает, на этот раз энергичнее и с самым несчастным видом на свете. И как-то уж слишком подозрительно косится на дверь за моей спиной. Могу поспорить, что если бы между ней и путем к побегу не стоял я, моя выдумщица уже давно бы сверкала пятками. Сделав нас обоих тупо несчастными всего из-за пары слов.

— Йори, давай серьезно?

— Давай, — быстро отвечает она.

— Мне тридцатник, а летом к этой цифре добавится еще один полный год. У меня есть дочь, есть работа, есть все, чтобы я не чувствовал себя убогим и ущербным. У меня тяжелый характер, и я всегда предупреждал тебя, что со мной будет сложно. Прекрасным принцем никогда не прикидывался, и всегда честно говорил о своих желаниях. Если ты хотя бы раз поймала меня на лжи, на том, что я пообещал золотые горы, а в итоге просто тебя использовал — самое время сказать об этом вслух, потому что я всерьез намерен извиниться, если действительно поступил с тобой как скотина.

— Никогда, — буквально выстреливает она. Снова морщится от досады, и расшифровывает: — Нет, ты никогда меня не обманывал. И всегда был честным.

— Тогда будет справедливо взять за аксиому, что в наших отношениях никогда не было недосказанности и фальшивых обещаний?

— Андрей, я…

— Нет, выдумщица, уж дай мне высказаться. — В конце концов, я мужчина и мне расставлять точки над «i». Надеюсь, что теперь и правда последний раз. — Я никогда тебя не обманывал, Йори. Не потому что боялся разоблачения, а потому что мне на хрен не нужно вешать женщинам лапшу на уши. Тем более — женщине, которая мне нравится до такой степени, что я доверил ей собственную дочь. Возможно, для тебя это ничего не значит, но для меня мерило наших отношений именно в этом: не в словах о любви и не в красивых метафорах, а в том, что я тебе доверил кого-то более ценного, чем я сам. Я доверил тебе Соню.

— Я очень это ценю, — откликается она.