Шэри Райан: Голос сердца

Она прижимает пальцы к моей груди, в месте, где бьется сердце.

— Оно твое. Это важно, так было всегда, и я так рада, что ты верен именно ему сейчас. Элли гордилась бы тобой, Хантер. Я уверена в этом.

Я решаю не отвечать ей словами, а просто притягиваю в свои объятия.

— Я люблю тебя, мам. Спасибо, что ты всегда рядом со мной, когда я нуждаюсь в тебе. Даже в те времена, когда я не знал, насколько сильно ты мне была нужна.

Она обхватывает мое лицо и целует в щеку, тихо всхлипывая. Взяв меня за руку, мы направляемся в дом и обнаруживаем там Олив, носящуюся по комнатам, как маленький сумасшедший возбужденный человечек. Она обретет завтра сестренку и собирается надеть красивое платье — это все, что ей нужно для полного счастья.

— Бабуль, хочешь познакомиться с моей новой сестричкой? — говорит Олив.

— Я уверена, что мы уже встречались, глупышка, — говорит мама.

— А знаешь, что еще? — продолжает Олив. — Завтра я собираюсь воспользоваться своим волшебным ключом.

Мама вопросительно смотрит на меня, а я не могу вспомнить, говорил ли я ей когда-либо про этот ключ, что дала Ари.

— Да неужели? — говорит мама.

— Да, увидишь, — отвечает Олив с улыбкой.

— Что за ключ? — спрашивает меня мама.

— Увидишь, — повторяю я вслед за Олив, подмигивая ей.

Мама закатывает глаза и уходит на кухню, чтобы помочь Шарлотте. Папа и ЭйДжей сидят на диване, болтая о сегодняшней стройке, когда Тори заходит в дом. ЭйДжей вскакивает и через секунду оказывается возле нее, провожая свою очень беременную жену и помогая устроиться на диване.

— Две свадьбы и малыш всего за год, — восклицает папа с гордым блеском в глазах. — Род Коул продолжается. Замечательный год.

На протяжении всего вечера в счастливой атмосфере в окружении своей семьи, я, определенно, замечаю изменения в поведении моих родных. Возможно, я был раньше слишком закрыт или просто не обращал на это должного внимания. В любом случае, море любви в этой столовой и знание того, что завтра последняя часть моей разрушенной жизни снова станет цельной, возможно, по-другому, с некоторыми трещинками, но все же цельной, приносит мне чувство умиротворения. Весь вечер мама смотрит на меня с тем сияющим блеском в глазах. Думаю, что, увидев меня наконец-то счастливым снова, она перестанет переживать, как раньше.

Облокотившись на стол, она пристально смотрит на меня. Я не спрашиваю ее, почему, но улыбаюсь в ответ открытой сердечной улыбкой. Слезы счастья выступают в ее глазах, и она поднимает их к потолку, молча благодаря тех, кто находится там, наверху.

Так как мы завтра должны будем рано вставать, вскоре после ужина все расходятся. Девочки спят в своей новой двухъярусной кровати, а мы с Шарлоттой устраиваемся на диване перед телевизором.

— Я никогда не думала, что смогу найти что-то настолько правильное, — говорит она, опуская голову мне на грудь.

Мой взгляд падает на фотографию Элли, висящую на стене, и я чувствую умиротворение. Сердце бьется немного сильнее, и я молча благодарю ее за то, что она наблюдает за нами, следя за тем, чтобы в тени ее жизни я был счастлив.

— А я никогда не думал, что есть что-то, что может заставить меня чувствовать снова, — шепчу я у ее ушка, нежно целуя. — Но я ошибался.

Несмотря на то, что нам неплохо было бы хорошенько выспаться ночью, мы с Шарлоттой просыпаемся на диване в объятиях друг друга, когда солнечные лучи уже пробиваются сквозь кроны деревьев. Большинство людей проводят ночь до своей свадьбы вдали друг от друга, но я думаю, что мы с Шарлоттой и так уже провели много времени порознь, поэтому в нашем случае чувствуется абсолютно правильным проснуться так, как сегодня.

Утро уже давно наступило. Я стою в центре гостиной и наблюдаю, как женщины моей жизни бегают вокруг, пытаясь удостовериться, что выглядят идеально в этот день. Я знаю, что мне хватит и двадцати минут, чтобы одеться, так что в данный момент я просто наблюдаю за ажиотажем вокруг меня. До тех пор, пока ЭйДжей не входит в эту дверь. Он прямо сияет с бутылкой «Джека» в руке.

— Всего по одному глотку, раз мне не дали возможности устроить тебе потрясный мальчишник. Он успокоит твои нервы.

— А я и не нервничаю.

— Ну, ладно, тогда просто так выпей, — говорит он, пихая бутылку мне в грудь.

— Ты, как предполагается, должен быть моим шафером, а не говнюком, спаивающим меня, — смеюсь я.

— Чувак, я мастер быть и тем, и другим, — в этом весь он. Наконец-то мы пришли к согласию.