Татьяна Алюшина - Будьте моей семьей [litres]

– Симочка, – присаживаясь, позвала она.

– Мама, – заулыбалась девочка и побежала-потопала к ней.

Арина подхватила ребенка на руки и поднялась.

– Вот, Артем, это наша замечательная Симочка, – представила она девочку.

– Дядя Артем! – послышался радостный вопль ворвавшегося в прихожую Матвея. – Ты приехал! Ура!

И стремительный, как болид, сгусток бушующей энергии, упакованный в пижамку, с веселыми вихрами на голове, с радостными веснушками и оттопыренными ушами, метнулся к любимому дяде Артему, которому пришлось подхватить пацана на руки, при этом усиленно стараясь поворачивать голову так, чтобы не дышать на него.

– Я говорил маме, чтобы ты приехал! – тараторил восторженно мальчонка. – А она говорит, ты занят и ты не наш! Какой же ты не наш, когда ты наш! Ведь правда?

– Здравствуйте, Артем, – поздоровалась Анна Григорьевна, прибежавшая следом за внуками.

– Здравствуйте, Анна Григорьевна, – улыбнулся ей Красногорский.

– А у нас, вот видите… – что-то начала говорить она.

Но ее перебил звонкий голосок Симочки, которая спросила, ткнув пальчиком в сторону Артема:

– Папа?

И все как-то дружно в один момент замолчали и почему-то посмотрели на Арину, ожидая разъяснений.

– Что вы на меня смотрите? – возмутилась та. – Понятия не имею, откуда она это взяла. Она даже слова такого никогда не слышала и не знает.

– Папа? – спросил теперь ребенок у Арины.

Тишина становилась все напряженней. Красногорский, Матвей у него на руках, и Анна Григорьевна, и даже Симочка у Арины на руках продолжали смотреть на Арину вопросительно-ожидающими взглядами.

– Да, – кивнула она, решившись, словно с горы сиганула, – это папа, Симочка.

– Если дядя Артем папа Симочки, то как же тогда он не мой папа? – в полной тишине раздался звонкий голос Матвея.

– Почему же не твой? – удивился Артем. – Ты же старше, поэтому я сначала твой папа, а когда появилась Симочка, я стал и ее папой. Такой ход событий.

Он объяснял, а у него все дрожало внутри мелкой дрожью от неверия, что наконец все устроилось правильным порядком. И он смотрел во все глаза на Арину, пытаясь передать ей все, что испытывает, все, что хочет сказать…

Но именно на такие случаи имелся Матвей:

– А почему тогда ты так долго был дядей Артемом, а не признавался, что ты мой папа? – задал справедливый и несколько неловкий в данный момент вопрос пацан.

– Потому что мы скрывали от тебя этот факт, – объяснила Арина и посмотрела в поисках поддержки на Артема.

Тот лишь пожал плечами…

Арина повернула голову и посмотрела на бабушку, но Анна Григорьевна с ироничной улыбкой на устах красноречиво развела руки в стороны – мол, понятия не имею.

– …скрывали, – продолжила Арина, – потому что не знали, будем ли мы жить вместе, и не хотели расстраивать тебя понапрасну, если у нас ничего не получится.

Фу! Кажется, выпуталась.

– А чего это вы не знали, что будете жить вместе? – удивился Матвей и аж руками от удивления развел. – А как же еще вам жить-то? – И звонко рассмеялся.

– Матей! – следом за ним рассмеялась Симочка и потянулась к брату.

Пришлось Арине с Артемом придвинуться друг к другу совсем близко, чтобы дети смогли обняться.

– Мне надо сейчас уйти, – оповестил Красногорский и посмотрел через голову Матвея на Арину, – но часа через три…

– Четыре, – уточнила Арина.

– Четыре, – кивнул Красноярский, – я вернусь.

И все засуетились, заспешили, детей спустили на пол, скомканно-торопливо попрощались, как-то без поцелуев и даже без объятий, все еще до конца не осознавая случившейся перемены, и Артем побежал вниз к заждавшемуся такси.

Матвей, взяв Симочку за ручку, увел ее в кухню, а Арина, проводив детей взглядом, поинтересовалась у бабушки:

– Ну и зачем надо было сюда детей запускать?

– Потому что давно пора и уже просто требовалось все ускорить. А то бы вы так до морковкиного заговения друг с другом не разобрались бы. – И, обняв внучку рукой за плечи, усмехнулась: – Ну что, утряслись твои страсти-то, внученька, все ладом устраивается, как тебе и мечталось.

– Ох, лучше я промолчу на всякий случай.

– Вот и молодец, мудреешь. И то верно: нечего попусту о своем хорошем трезвонить, оно любит тихонечко жить, при тебе и близких, – похвалила бабушка. – Ну что, пошли деток кормить.

За двадцать минут, вместе с такими же несчастными «попаданцами», как он, Артем проехал не больше двухсот метров в этой затянувшейся, безнадежной пробке. Что в общем-то неудивительно – до Нового года осталась последняя неделя, как раз все ленивые, все пофигисты и не в меру занятые ломанулись покупать подарки и всякую попутную ерундистику в последний момент.