Вера и Марина Воробей - Друг в зеркале

Кахобер редко говорил о таких грустных вещах. Обычно он рассказывал смешные истории и шутил, да так, что у слушателей потом животы болели от смеха.

Тусе отчего-то стало его жалко, как всегда бывает жалко веселого человека, который вдруг загрустил. «Наверное, ему печально оттого, что ему сорок лет, и оттого, что все самое интересное в жизни уже прошло», — подумала она.

Домой идти не хотелось, и Туся пошла к Лизе, потому что в гостях у подруги она чувствовала себя в безопасности.

А что ее ждет дома? Звонки с угрозами, телеграммы или записки под дверью. Она от всего этого устала и утешала себя только тем, что, если Германа выписали из больницы, значит, серьезной опасности он не представляет.

— Я бы на твоем месте не была так спокойна, сказала Лиза, сидя на диване в своей комнате и листая альбом со старыми фотографиями, — это действовало на нее успокаивающе. — Никто не знает, что взбредет ему в голову. — Лиза была встревожена.

— Надо было тебя послушаться, — неожиданно призналась Туся. — Ты ведь с самого начала говорила, что не стоит с ним встречаться.

— Да ладно, — отмахнулась Лиза. — Нельзя же вернуться в прошлое и все переделать, поэтому даже не думай об этом.

Туся посмотрела на подругу с благодарностью.

Обидно, когда, не послушавшись справедливого совета, сядешь в лужу, а потом советчик еще сыплет соль на раны, говорит: «Я же предупреждал, а ты…» Но Лиза нив чем не упрекала Тусю, она лишь хотела вместе с ней найти выход.

Неожиданно зазвонил телефон.

Туся вздрогнула и испуганно покосилась на Лизу.

— Ты стала очень нервной, — сказала Лиза, снимая трубку. — Але?

Она побледнела и протянула трубку подруге.

— Это Герман… Говорит, что-то срочное. Откуда он узнал, что ты здесь?

— Да он все время следит за мной, — сказала Туся, бледнея. — Я слушаю, — произнесла она в трубку.

Она слушала, и лицо ее — сначала такое бледное — покраснело от гнева.

— Этого не будет никогда! Слышишь, никогда! — прокричала она. — Думай обо мне, как о Нате, представь, что я тоже умерла, только оставь меня в покое!

Туся бросила трубку. Разговор был закончен, а она все не могла перевести дыхание, чтобы пересказать Лизе слова Германа.

— Что он говорил? — спрашивала Лиза. — Что случилось?

— Даже повторять не хочется, — мрачно произнесла Туся.

Она встала и нервно заходила по комнате. Она то подходила к окну, то пряталась за штору.

— Туся, ты меня пугаешь, — сказала Лиза. — Думаешь, он звонил из телефонной будки и теперь следит за тобой?

— Ты не представляешь, какой он хитрый, убежденно, сказала Туся. — От него всего можно ожидать.

Она посмотрела на Лизу с такой тоской, что той, стало не по себе.

— Не могу больше здесь оставаться, — проговорила Туся. — Этот город давит на меня. Мне везде мерещится Герман.

— Это верно, — подтвердила Лиза. — С каждым днем становится все труднее и труднее не обращать на него внимания…

— Я чувствую, что скоро сама сойду с ума. Будешь опять меня навещать в больнице? — спросила Туся и заплакала от усталости и бессилия.

Лиза поднялась и обняла подругу.

— Пожалуйста, не плачь. Ну, не надо. Лучше разозлись или закричи, только не плачь.

— Ну, что мне теперь делать? — Туся подняла заплаканное лицо. — Я больше не могу.

И тут Лизу посетила идея, которая показал ась ей гениальной.

— Туся! Эврика! Я придумала, что нам делать!

И она рассказала, что сегодня родители возвращаются с дачи. А им с Тусей самое время туда поехать отдохнуть.

— Будем ходить в лес, устроим пикник на природе, — убеждала она подругу. — Вечером посидим у камина… Соглашайся!

— А как же школа? — неуверенно спросила Туся.

— Да ладно тебе, — махнула рукой Лиза. — Случалось, что мы прогуливали занятия и gj менее уважительным причинам.

— Это правда. А тебя отпустят?

— Я объясню, что нам очень нужно поехать.

— Только не упоминай про Германа. Не надо чтобы кто-нибудь об этом знал.

— Конечно, не буду. Ну что, едем?

— Да, и чем скорее, тем лучше.

Подруги наскоро собрали сумку, укладывая в нее теплые свитеры на всякий случай, консервы, бутылки с минеральной водой, сыр и хлеб. Оставили на столе записку для родителей.

— Мы ничего не забыли? — спросила Лиза, оглядываясь по сторонам.

Туся хлопнула себя по лбу и крикнула:

— Ну я и растяпа! Как я могла!

— Что? Что случилось?

— Черри! Мой мальчик! Мой поросенок.

Сначала Лиза испугалась, что подруга действительно сошла с ума, уж очень подозрительны были эти бессмысленные выкрики, но потом догадалась.