Делия Росси - Обычная девушка [СИ]

— А что, господа, может, правда, сыграем? — оживился Отбирающий, в котором Катя узнала одного из пятерки тех уродов, что едва не убили Свету. — Генрих Альбертович, вы не против?

— Да, как говаривал один известный гоголевский персонаж, давненько не брал я в руки шашек, — усмехнулся Стоцкий, и Катя услышала в его голосе предвкушение. Ей даже показалось, что Генрих ждал этого вопроса. — Отчего же и не сыграть? Если никто не против…

— Генрих, и правда, — поддержал его худощавый блондин, до этого молча сидящий в кресле. — Было бы неплохо. Тем более, у тебя, говорят, стол новый?

— Да, заказывал у Шульца, — кивнул Генрих.

— Костас, ты как? Играешь? — обратился блондин к Терсенову.

— Почему бы и нет? — лениво протянул Константин. — Нас как раз семеро. Подходящее число для покера.

Катя видела, как он окинул взглядом присутствующих, потом, отставил стакан с виски и поднялся с дивана.

— Нисола, уна рартита а рокер, сеи сон нои? — обратился Терсенов к темноволосому итальянцу.

— Си, серто — ответил тот и тоже поднялся.

— Что ж, господа, — засуетился Стоцкий. — Раз все за… Алишер, скажи Джованни, чтобы не торопился с ужином, — обратился он к Стахоеву.

— Да, мессир, — ответил тот.

— Катенька, я надеюсь, вы не откажетесь пройти с нами?

Катя холодно улыбнулась. Можно подумать, она могла отказаться.

— Разумеется, нет.

— Вот и отлично. Прошу, господа.

Генрих подошел к книжному шкафу, что-то нажал, и тот бесшумно отъехал в сторону, открывая проход в соседнее помещение. Под потолком вспыхнули светильники, открывая вид на игорный зал.

Катя удивленно вздохнула. Ничего себе. Натуральный Лас-Вегас.

В комнате, обитой темным бархатом, расположились несколько игральных столов, с низко висящими над ними лампами, огромный бар с напитками и длинная стойка.

Стоцкий прошел к одному из столов.

— Собственно, вот и мое последнее приобретение, — довольно заявил он.

Гости подошли ближе, рассматривая новинку и расхваливая какие-то непонятные Кате особенности, но она не слушала их. В голове неотвязно крутился вопрос — для чего она здесь?

Внутри все тревожнее звенела интуиция. Господи, только бы выжить и выбраться отсюда.

Стоцкий неожиданно оказался рядом и потянул Катю за собой.

— Ты же не прочь понаблюдать за игрой, Катенька? — вроде бы шутливо спросил он, но Катерина почувствовала, как задрожали щиты и поняла, что Генрих не оставляет попыток добраться до ее источника.

— Думаю, это будет интересно, — равнодушно отозвалась она, позволяя. Стоцкому забрать немного энергии. Она сделала вид, что, пусть не полностью, но восстановилась.

— Уверен, тебе понравится, — предвкушающе усмехнулся Генрих.

Катя ничего не ответила. Она отошла к бару и, взяв в руки бокал с шампанским, присела на высокий стул.

"Что ж, — подумала она. — Посмотрим, для чего все это затевалось"

Тем временем, мужчины заняли места за овальным столом, и игра началась.

Катя ничего не понимала в покере. Она никогда не увлекалась картами, и сейчас, слушая непонятные слова, которыми обменивались игроки, очень об этом жалела.

"Ставка", "В игре", "Поднимаю"… Незнакомые значения увлекали, бесстрастные лица игроков завораживали, сидящий в центре Отбирающий, который раздавал карты и вел игру — Катя не знала, как правильно назвать то, что он делал, но неотрывно следила за его невозмутимой физиономией, — казался карточным богом местного масштаба.

Она наблюдала за горками фишек, которые перекочевывали в центр стола, и понимала, что игра идет по-крупному.

Суммы, звучащие из уст игроков, подтверждали это понимание.

"Двести тысяч…", "Принято. Ставка двести тысяч…", "Принято", "Принято…", "И принято", "Шестеро в игре…"

Невозмутимый Отбирающий называл имена игроков, а Катя следила за тем, как те поддерживают игру или пасуют, и пыталась определить, кто выбивается в лидеры. Ну, или как там правильно?

Раунд шел за раундом, ставки становились все выше, напряжение росло.

— Алишер, принеси мне коньяка, — попросил Стоцкий. — Господа, не стесняйтесь, напитки в вашем распоряжении, — добавил он, окинув взглядом своих гостей.

Стахоев молча подал Генриху бокал.

За столом звучали все большие суммы ставок.

И все чаще раздавалось "Пас".

И, наконец, наступил момент, когда в игре остались только двое — Стоцкий и Терсенов.

Катя, не отрываясь, смотрела на Костаса. На первый взгляд, он был совершенно спокоен, но она чувствовала, как где-то там, под этим наносным спокойствием, тревожно бьется его сердце. Господи, она сама не понимала, как, но она чувствовала Костю. Чувствовала всем своим существом, всей своей одинокой и истосковавшейся по нему душой.