Галина Миленина: Нажать на клавишу delete

– Ого! – Таня зачитала приглашение вслух. – А от кого? Тут не написано. А, догадываюсь. У нашего отеля такая фишка для одиноких девушек? Мне такое приглашение не прислали же, – умозаключила она.

Саша нахмурился и протестуя поднял руку:

– Нет, отель здесь ни при чём. Он этими играми не занимается.

– Тогда кто? – удивилась Лика и, прищурившись, посмотрела на Сашу.

В её глазах читался ответ. Все поняли, на кого она подумала.

Саша широко улыбнулся и развёл руками:

– Понятия не имею.

Но у него это получилось так, что каждый мог с уверенностью сделать вывод: ещё как имеет!

– Хорошо, тогда спускаемся в Новый Свет и оттуда прямо в крепость, – принял за всех решение Михаил.

– Нет, сразу в крепость я не могу, – возразила Лика. – Мне переодеться нужно. Разве может прекрасная дама появиться на турнире, как сорванец в подранных штанах?

– Да, и мне нужно переодеться, – поддакнул Саша.

Все посмотрели на девушку. На её коленях действительно зияли дыры, и сквозь них виднелись ссадины с проступившей кровью.

– Ого! Что же ты молчишь? Это ты на скалах свой гардероб оставила? Давай-ка обработаем боевые раны, – засуетился Миша и достал походную аптечку.

Он склонился над её коленом и сквозь дыру просунул кусок бинта, смоченный в какой-то жидкости. Лика терпела, не охнув, хоть и сильно обожгло кожу. Саша отвернулся, разглядывая окрестности.

Закончив с оказанием первой помощи, Миша скомандовал:

– Вперёд! Спускаемся к трассе и ловим транспорт.

И ребята двинулась по крутому склону вниз. Скоро они оказались на шоссе.

Марина вернулась с утренней пробежки и направилась в душ. Даша поспешила навстречу– мама твоя только что на скайп выходила, сказала позже наберёт. Голос бодрый, выглядит хорошо, настроение, чувствуется, намного лучше. Она уже не сердится на нас. Думаю, теперь она и сама поняла, что тебе не стоило оставаться дома. Хотя нелегко ей далась эта роль. Но твоя безопасность того стоила. Представь, решили бы на тебя это дело повесить, лишь бы отчитаться ради галочки, что дело раскрыли… А у них, в общем-то, других кандидатур и не было. Счастье, что брат нас вовремя предупредил и научил, что делать.

– А что ещё мама говорила? Как себя чувствует? – оживилась Марина.

– Весь разговор – только вокруг Аллы Евгеньевны. Не хочет она возвращаться к жизни. Это понятно. Было бы странно, если бы хотела… Мама твоя бывает у неё два раза в день, но та отказывается заниматься восстановлением речи, не хочет ничего делать для своего выздоровления, ни на кого не реагирует. То три дня пищу не принимает, то плачет. К ней на дом приходит методист заниматься специальной гимнастикой, она и его игнорирует. В общем, всё в таком духе. А врачи говорят: после инсульта эти вещи запускать нельзя. Думаю, лучше бы она сразу умерла, чем так мучиться. Ну, не закопается же она теперь живьём.

– Это точно, ад ей уже не страшен. Больше, чем она себя наказала, её уже никто не накажет. А я всегда буду с этими воспоминаниями жить. Два месяца прошло, но тот вечер каждый день вспоминаю.

Алла Евгеньевна весь вечер на головную боль жаловалась и какие-то шипучие таблетки себе в минералку бросала, типа аспирина, потом в последний раз перед десертом всем снова налили шампанское и она опять что то сыпанула в бокал. Свет выключили и она так свой бокал крутила, крутила, пока кто то тост говорил, а потом передвинула и наши бокалы сравнялись, я же левша и мой бокал стоял слева, рядом с её. И когда она встала с ответным словом уже взяла мой, вместо своего. Но не пригубила даже, а поставила уже с другой стороны. Я подумала, что она уставшая, сделала это рассеянно, машинально, не отдавая себе отчёта. А после этого выключили свет, чтобы ввезти торт со свечами. Тут неожиданно появился Слава и взял шампанское. У меня до сих пор чувство вины. Он спросил: «Можно?» Скажи я: «Нет» – и он остался бы жить…

– Ну да. Он бы остался. А ты?

– Не знаю. Я не хотела больше пить. Я ждала чай с тортом. Знаю только, что я бесхарактерная и возможно, Алла настояла бы, чтобы я выпила за неё. Она всегда всё доводила до конца.

– Ты – бесхарактерная? Неправда. Характер есть у всех. Только у тебя – очень добрый, как у мамы. И это, видимо, навсегда. Если даже такая ситуация тебя не изменила, не сделала жестокой, значит, ты никогда уже не изменишься. Да и мама твоя заботится об этой фурии из ада, тратит на неё силы душевные и физические и не вспоминает, что она тебя к смерти приговорила. Вот ведь что интересно!