Эмилия Грин - Жеребец [СИ]

Её не стало, когда мне исполнилось пять. Я вроде что-то и помнила, но эти воспоминания были обрывочными. Теплая немного грустная улыбка, густые каштановые волосы, от которых всегда пахло свежей выпечкой, и болезнь, которая забрала её в столь молодом возрасте, навсегда разлучив нас…

После смерти мамы отец ожесточился. Он сосредоточил свою жизнь исключительно на моём воспитании. Прошло уже тринадцать лет, но у него так и не появилось другой женщины, хотя, я была бы не против такого развития событий. Возможно, тогда бы он перестал следить за каждым моим шагом и позволил нормально вздохнуть.

Придаваясь мечтам, сама не заметила, как задремала.

Будильник оказался на удивление настойчивым, и после третьего душераздирающего захода, я всё-таки поплелась в ванную комнату.

Приняв контрастный душ, почувствовала себя, будто заново родилась. Решила выкинуть из головы все неприятности прошлой ночи. Жан сказал, что для страшекурсников это норма измываться над новенькими, поэтому, возможно, сегодня никто и не вспомнит про то, как я барахталась в бассейне. По крайней мере, нужно было верить в лучшее.

Выудила из шкафа клетчатую миниюбку, белые гольфы до колен и нежно розовую блузу, после чего заплела волосы в аккуратную косу, придав губам немного объёма с помощью персикового блеска.

Подмигнула своему отражению в зеркале. Ну, вот, так-то лучше – примерная ученица готова ехать на занятия в один из старейших университетов мира – в Сорбонну!

Мне всегда были интересны лингвистика, языки, литература, а программа обучения, оказалась на редкость заманчивой: углубленное изучение французского языка и культуры страны, множество семинаров по различным аспектам языкознания и даже творческое ателье.

Я без труда поступила на факультет филологии. На нашем факультете учились Марина Цветаева, Анна Гавальда и многие известные французские журналисты. И, конечно же, особый трепет вызывали занятия в главном корпусе Сорбонны, ведь каждый метр здесь – история!

– Доброе утро, папочка! – широко улыбнулась, неуклюже клюнув отца в щёку.

– Не слишком доброе, Селеста… Ты вчера ослушалась и опоздала! – отец окинул меня недовольным взглядом, попутно переворачивая блинчик на сковороде.

– Но паааап… Мы ведь сто раз это обсуждали! – мой позитивный настрой срезало как на корню. – В прошлом месяце мне исполнилось 18 лет! Я уже не малышка и хочу гулять с друзьями, развлекаться, участвовать в студенческих тусовках! В Нью-Йорке я всё время сидела дома над учебниками! Ты обещал, что в Париже будешь отпускать меня на вечеринки! Ну, что здесь такого?! – подавила отчаянный вздох, силясь говорить убедительно.

Отец выключил плиту и медленно повернулся, скользя внимательным взглядом по моему телу. Я вся машинально съёжилась. Захотелось сократиться до размеров молекулы или вообще трангрессировать в другую солнечную систему.

– Что ты нацепила на себя?! – словно коршун вперил свой взгляд в моё лицо. – И что это за боевой раскрас?! Ты в университет собралась или на панель?! Выглядишь как дешёвая проститутка! Ну-ка быстро смой всё это с лица и переоденься, иначе я не выпущу тебя из дома!.. – его тонкие крючковатые пальцы потянулись к пряжке ремня на брюках.

По моей спине пробежал электрический разряд. После чего я резко выпрямилась и понеслась в комнату. Ненавидела это самодурство! Захлопнула дверь, поворачивая ключ в замке.

Вот засада! Итак, уже опаздывала! Но спорить бесполезно… Иначе… Я просто знала, чем всё это может обернуться…Тошнотворный ужас вмиг распространился по телу.

С молниеносной скоростью скинула юбку и блузку, и в одном белье забежала в ванную. Быстро достала пакетик с ватными дисками, попутно выдавливая пару капель средства для снятия макияжа. Через пять минут, когда моё лицо вновь приняло бледно-землистый оттенок, вернулась к шкафу и достала оттуда самое дурацкое платье, какое только смогла отыскать. Темно синее в гусиную лапку и гораздо ниже колен. Сложила миниюбку и блузку в спортивную сумку, (туда же бросила косметичку), после чего вновь подошла к зеркалу.

На этот раз улыбнуться отражению не получилось. Выглядела я как старая дева на выданье! Открыла дверь и с тяжелым сердцем проследовала в нашу просторную гостиную.

– Вот это я понимаю! Скромно и очень мило! Всегда одевайся так, Селеста! – тонкие губы отца растянулись в болезненную улыбку.

Я постаралась выдавить ответную, но получилось не слишком убедительно, лицо исказила какая-то странная гримаса.