Мария Акулова - Гранатовое зернышко [СИ]

Но список странностей Амины на этом не закончился.

Как-то раз, в одну из первых их встреч, еще до того, как конфронтация стала явной, Дамир непроизвольно обратился к ней так, как ему казалось более логичным. Реакция на безобидное «Амин е » с ударением на последнем слоге получилась резкой.

Девушка исправила, блеснула карими глазами, а потом начала колоть по поводу и без. Зря. Если бы отреагировала спокойно, Дамир на это не обратил бы особого внимания, а потом благополучно забыл, продолжая обращаться так, как делают все окружающие. Но он отметил и саму реакцию, и ее причину. И это стало оружием в его руках.

Теперь Дамир знал точно — девушку бесит такое обращение. Поэтому-то пытался только так и обращаться.

Не знал, чем обусловлена такая реакция, но особо и не вникал. Его интересовал эффект, а не первопричины.

Подобных шпилек и у него, и у нее было великое множество. Они выпускали их то все скопом, то по одной, с каждым днем все больше совершенствуясь в искусстве противостояния.

Иногда на Дамира находила усталость, иногда перевешивала мысль о том, что такое поведение нельзя считать достойным, но воз, как говорят, и ныне там. И, кажется, конца и края этой войне не видать.

Пройдя от двери до стоявшего в кабинете диванчика, Дамир опустился на него, вытянул ноги, запрокинул голову, глядя в потолок.

Стоило ему отойти на безопасное расстояние от Амины, как гнев отступал, становилось неловко за, возможно, слишком резкие слова. Иногда, не выдерживая, в такие моменты он тут же шел просить прощения, но перестал делать так после того, как осознал — помириться они не способны, а вот поссориться еще сильнее — запросто. Поэтому сегодня идти с мизинцем наголо и криками «мирись-мирись-мирись-и-больше-не-дерись» он не планировал. Лучше просто не попадать друг другу на глаза. Это, пока что, был самый эффективный механизм, который давал обоим соперникам возможность сделать передышку.

Эта передышка длилась три дня. Длилась бы и дольше, если бы сотрудникам, являвшимся по факту соперниками, не пришлось встретиться за одним столом.

Слава богу, стол был переговорным, и ножей с вилками на нем не наблюдалось — метать друг в друга было нечем…

— Мы с Аминой обсуждали вечер пятницы, почему сейчас речь зашла о четверге? — за круглым столом сидели четверо: Амина с Дамиром и два агента артиста, приглашенного в Бабочку скрасить один из вечеров. Артист был выбран в меру популярный, такой, чтоб его целевая аудитория совпадала с аудиторией Баттерфляя, ну и чтоб денег просил в пределах разумного.

Услышав вопрос, ответить хотелось Амине, но все, что было ей дозволено — будто невзначай пнуть сотрудничка под столом ногой. Ее версия ответа явно не помогла бы договориться о выступлении окончательно. «Потому что Дамир — жмот», наверное, звучало бы не очень красиво.

Хотя доля правды в этом была.

— Потому что в пятницу предвидятся веерные отключения света. Конечно, генератор у нас стоит, но лучше перестраховаться, чтобы во время шоу не случилось никаких эксцессов. Согласитесь, возвращать билеты недовольным и просто угостить коктейлем, если свет отключат во время обычной движи, — немного разные вещи.

Как бы Амина ни относилась к управляющему, девушка все равно считала себя профессионалом и болельщиком за общее дело. Поэтому, когда хотелось открыть от его наглости и удивления рот, а потом приложить руку ко лбу начальника, чтоб проверить — нет ли у фантазера температуры, она позволила себе лишь бросить быстрый взгляд, дающий убедиться еще и в том, что фантазер врет очень искусно — ни моргнет, ни красными пятнами не пойдет, ни запнется.

Веерные отключения… Как же… На самом деле, все было куда проще — в пятницу в клубе и так будет достаточно посетителей, а вот в четверг нужен локомотив. В пятницу и стоимость билетов, и стоимость локомотива будет одна, в четверг — другая. Ну а Дамир — умный… но жмот. С чего, в принципе, она и начала.

— Мы не согласны на снижение оплаты. Цена остается той же… — вот только все дело в том, что Дамир за этим столом жмот не единственный. Вполне возможно, что даже не самый опытный, и всем своим сердцем этому качеству не самый преданный.

— К сожалению, нет, — но как прет! Амина вновь глянула на Бабаева, пусть и с явным сарказмом в мыслях, но выражая свое восхищение. Отказ получился мягким, но ясно-понятным — уговаривать смысла нет. А вот попытаться договориться можно.