Anne Dar - Обреченные обжечься [publisher - SelfPub]

Дариан, не отводя взгляда, прищурился.

– Да, – наконец ответил он.

Странно, но от его ответа мне стало немногим легче.

– Зачем?

– Легче всего победить противника, когда ты имеешь о нём представление.

– И много ты обо мне знаешь?

– Почти всё.

– Почти?

– Невозможно узнать о человеке всё, лишь заглянув в его досье.

– У меня есть досье? – мои брови в удивлении поползли вверх.

– Теперь есть. И, поверь мне, оно внушительное.

– И кто я по той информации, которую ты на меня откопал?

Дариан помедлил, прежде чем дать мне свой ответ. Сделав спокойный вдох, он вдруг произнёс:

– Ты та, кто мне нужен.

На сей раз помедлила с ответом я…

– Зря ты полез в мою жизнь, не спросив у меня на то разрешения, – сдвинув брови, наконец произнесла я.

– Ты просила об одном честном ответе, но вместо одного я ответил на все твои вопросы. Я всегда даю тебе больше, чем ты просишь или того на самом заслуживаешь… Поэтому даже не думай, что ты лучше меня.

– Не мне судить, – пожав плечами, невозмутимо посмотрела на собеседника я. – Я ведь досье на тебя не читала. Мне не с чем сравнивать.

– Как ты догадалась о том, что я под тебя “копал”? – красноречиво повёл своими красивыми бровями Дариан.

– Ты прокололся на дате моего рождения, – скрестила руки я. Дариан, явно обратив внимание на это моё движение, окинул меня быстрым взглядом.

– Ты права… Я могу сравнить нас, ведь я, как ты заметила, читал досье на тебя и неплохо знаю себя. И знаешь, что я тебе скажу, Таша Милитари Грэхэм? – услышав своё второе имя, которое не знали даже мои друзья, я замерла, неотрывно вглядываясь в глаза сверлящего меня взглядом Риордана. – Я скажу тебе следующее: я тот ещё козёл, способный на нарушение твоего личного пространства и в принципе любых других твоих личностных границ, порой не брезгующий применением жестокости и не отказывающийся от активного пользования своей властью. Однако я, Таша, именно тот, кого ты заслужила.

…Выйдя из машины, я отправилась в сторону родительского дома. Дариан не стал как обычно дожидаться, пока я скроюсь из вида, и практически сразу нажал на педаль газа.

Его слова о том, что я заслужила его, теперь отбивались наковальной под моей черепной коробкой. Мой пульс участился, и не из-за резкости этих слов, а из-за того, что где-то в глубине души я осознавала, что Дариан был прав. Подобное притягивается к подобному. Он не хуже меня и я не лучше него. Мы равны, словно зеркальные отражения друг друга. Мы оба не заслуживаем нежности и в итоге оба имеем то, что сами из себя представляем. Два кремня, из которых, как сильно их не бить друг о друга, не сделать одного – только искры в разные стороны разлетятся.

Дверь в бывший отцовский гараж не закрывалась с тех пор, как в нём начала жить Миша. Она просто захлопывалась и никаких замков или защёлок.

Я с самого начала знала, кому расскажу первой…

Внутри гаража было тепло, даже почти жарко. Прошествовав вглубь и сев на допотопное продавленное кресло напротив дивана, на котором, укрывшись шерстяным пледом, спала Миша, я достала из внутреннего кармана своей парки упаковку сигарет и, закурив, посмотрела на наручные часы. Двадцать три минуты четвёртого.

Мой взгляд упал на новенький обогреватель, вертикально припаянный к левой стене между двумя неоновыми лампами. В момент, когда я выпустила изо рта первую струю дыма, Миша проснулась.

– Откуда обогреватель? – невозмутимым, спокойным тоном поинтересовалась я.

– Отец купил, – не менее невозмутимо, уверенным тоном отозвалась Миша.

Отец купил Мише обогреватель? Это что-то новенькое… Он ведь не обращал на своих детей внимания, за исключением всеобще любимой Пени, естественно, так с чего бы вдруг?..

Сделав очередной выдох, я вновь посмотрела на Мишу и, из-за её неестественной бледности, вдруг вспомнила о том, что во время снежной бури она болела.

Теперь ясно, почему отец вдруг заметил её существование. Может быть мне стоит тоже заболеть, но на сей раз отказаться от помощи Дариана, чтобы отец вспомнил и о моём существовании тоже?..

Я задумалась…

– Ты чего? – спустя минуту, аккуратно откинув с себя плед, поинтересовалась Миша.

Сев на край дивана, она накрыла свои плечи только что отброшенным ею пледом и врезалась в меня своим острым взглядом. Её зеленые глаза, из-за впавших скул и бледности кожи, стали вдруг невероятно большими, а сильно искусанные губы приобрели неестественно красный цвет и местами даже синеву. Я замерла, глядя на кровоподтёк на её нижней губе у правого уголка – губа слегка припухла от глубокой трещины.