Anne Dar - Обреченные обжечься [publisher - SelfPub]

Поднявшись наверх, я застала Амелию сидящей в кресле-качалке у окна. Накрыв ноги вязаным пледом цвета вареной сгущенки, который пятнадцать лет назад ей связала моя мама, она держала на коленях спицы и два клубка ниток.

– Таша? – удивлённо вздёрнула брови Амелия.

– Я принесла тебе завтрак, – поставив поднос на миниатюрный столик перед прабабушкой, приглушённо отозвалась я. – Ты вяжешь детские носочки? – на сей раз удивилась я, зацепившись взглядом за один уже готовый миниатюрный носочек, размером с половину моей ладони. – Но нога Барни в него уже не влезет.

– Это не для Барни, – едва уловимо улыбнулась Амелия.

– Не для Барни? – не переставала удивляться я. – Тогда для кого?

– В нашей семье скоро появится ребёнок.

Вот тебе и!.. Это я должна была поразить её сверхновостью, но вместо этого она поражала меня.

– Это Айрис? – сразу же предположила я. – Она беременна и поэтому выходит замуж за Дэйла?

– Нет, Айрис не беременна. Никто ещё не беремен. Но не пройдёт и года, как в нашей семье появится ребёнок.

– Оу, – я сдвинула брови. Дело было в том, что Амелия уже не в первый раз занималась предсказаниями. С предсказаниями же, связанными с появлением детей, у неё получалось лучше всего. Она заранее предсказала рождение Жасмин, Рэйчел и Барни, а в случае с Мией даже месяц появления ребёнка на свет назвала, хотя не могла знать о том, что Мия родится недоношенной. – Значит, Айрис забеременеет сразу после свадьбы?

– На сей раз я не знаю, кто принесёт ребенка, – поморщила лоб Амелия, наблюдая за тем, как я усаживаюсь напротив неё.

– Логично предположить, что это будет Айрис, – тяжело выдохнула я. – Как ты смотришь на её союз с Дэйлом?

– Чему быть, тому не миновать.

– Всегда ты отговариваешься русскими пословицами, – улыбнулась я. – А кто будет? Мальчик или девочка?

– Не вижу, – пожала плечами Амелия.

– Не видишь? – удивлённо повела бровями я, так как обычно она всегда предсказывала, кто именно родится на свет. О рождении Барни она сообщила Руперту прежде, чем мальчик был зачат, но Руперт ни на секунду не усомнился в её словах и уже через неделю переклеил стены одной из комнат в своём доме в мальчишеские обои с рисунками ракет и звёздной пыли, а ещё через месяц Пени сообщила ему о том, что беременна не смотря на то, что они не планировали заводить второго ребёнка спустя три года после первого – ещё не отошли от родительского шока после появления Рэйчел.

– Не знаю, – наивно сложила губы бантиком Амелия. – Обычно знаю, но сейчас картинка накладывается на картинку. Должен родиться один ребёнок, но его словно перекрывает собой второй, которого нет. Что это такое – не пойму.

– Может быть речь идёт об усыновлении? – предположила я.

– Нет… Это определенно рождённый внутри нашей семьи ребёнок.

– Тогда что за ребёнок, которого нет?

– Не знаю… – огорчённо протянула Амелия.

– Бабушка, я пришла сказать тебе кое-что, – думая об услышанном, я помолчала несколько секунд, прежде чем положила свою руку на её колено и, заглянув в огромные голубые глаза собеседницы, замерла. Внимательно смотря друг на друга, мы просидели в абсолютном молчании около минуты.

– Твой брат… – наконец произнесла она, округлив свои светлые глаза ещё больше.

– И моя сестра… Миша решила вылечиться, стать чистой… Хьюи очнулся, бабушка. Он очнулся… Ничто уже не будет по-прежнему.

– Да… Да… – рассеянно начала убирать с колен своё вязание Амелии. – Оу, не переживай за моё здоровье, дорогая! – весело и внезапно резко воскликнула она. – В этом году я точно не умру. Мой правнук очнулся!.. Таша!.. – она притянула меня к себе и, как только я встала на колени, обняла меня так крепко, словно ей было не больше пятидесяти. – Зима прошла! Птицы возвращаются домой… Птицы возвращаются…

Мой отец, Волков Бронислав Молчанович, был богатым русским князем, унаследовавшим своё неисчеслимое богатство от своего отца, у которого он был единственным наследником. Матери он не знал, так как та умерла на второй день после родов, его же отец, Волков Молчан Миронович, отошёл в другой мир, когда Брониславу Молчановичу шёл восемнадцатый год. Кроме матери отца, Волковой Пелагеи Гордеевны, у моего отца не осталось более никого.

В начале 1914-го года, в канун Рождества, Пелагея Гордеевна, дожив до глубокой старости, преставилась в самый тёмный час перед рассветом. Перед смертью она призвала к себе внука и предсказала ему будущее Российской Империи. Она предупредила внука, чтобы сразу же после её смерти он поспешил сорваться с родового места, почему-то сказав ему ехать именно на Британские острова, на которых она была единожды с мужем, ещё до рождения Молчана Мироновича. Она завещала ему бегство “прежде чем золотую яблоню срубят и плоды её будут уничтожены”. Как позже выяснилось, в предсказании Пелагеи Гордеевны речь шла о гибели царской семьи. Также она предрекла гибель всего имущества и гибель родственников, носящих фамилию Волковых, которые останутся в Империи лицезреть её падение.