Рейчел Хокинс - Royals

«БЕЗ УМА ОТ ДЭЙЗИ!»

Почему они так упорно тащат мое имя в заголовки?

В журнале моя фотография – до того как Алекс и Себ успели сцепиться. Мы стоим с Майлзом – а сбоку небольшая врезка, с изображением принцев.

У меня что-то обрывается в животе, колени подгибаются, внутренности словно превращаются в жидкость. Мне становится нехорошо. Я уже готова развернуться и выбежать из магазина.

Но папа не позволяет.

– Подожди минуточку, – говорит он и подходит к стойке.

– Папа, – зову я, стараясь не повышать голоса, но в нем явственно звучит отчаяние.

Он то ли не слышит меня, то ли игнорирует.

– Ну, – произносит он, листая журнал, – это всё правда?

Застигнутая врасплох и полная замешательства, я немо смотрю на него и качаю головой.

– Значит, они врут? Принц не был безумно влюблен в тебя, и ты не уходила от Себастьяна к его лучшему другу?

Я краснею – и радуюсь, что в магазине почти пусто.

– Нет, – шепотом отвечаю я. – Ты же знаешь.

– Знаю, – подтверждает папа. – Ну, по большей части. Честно говоря, сомневаюсь, что хочу знать всё. Далее. Твоя мама знает правду. Элли тоже. И, наверное, Изабель.

Я тереблю край футболки:

– Не понимаю, к чему ты клонишь, папа.

Он ставит журнал обратно на стойку, кладет обе руки мне на плечи и заглядывает в глаза.

– Есть хоть один человек, чье мнение для тебя важно, который думал бы, что это правда?

В магазине тихо, не считая музыки в динамиках, периодического поскрипывания тележек и писка сканера. И на папин вопрос очень нетрудно ответить.

– Нет, – говорю я. – Никого нет.

Папа пожимает костлявыми плечами.

– Ну вот и всё.

Кивком указав на журналы, он добавляет:

– Твоя сестра теперь живет странной жизнью, и ты невольно в нее втягиваешься, просто потому что Элли – часть нашей семьи. Даже когда ты здесь, даже когда всё вокруг кажется нормальным. Но ты… – он слегка стискивает мои плечи, – ты можешь оставаться нормальной, Дэйзи Мэй. Пока помнишь, что самое главное – это правда, и пока она известна тем, кто любит тебя.

И мне вдруг становится страшно, что я расплачусь прямо посреди магазина и после этого никогда уже не верну себе утраченную гордость.

– Спасибо, папа, – с трудом выговариваю я, и он быстро обнимает меня.

Я забираю свой зеленый фартук и даже не останавливаюсь, чтобы взглянуть на журналы, когда мы с папой выходим из магазина.

Через две недели я сижу в том самом фартуке за кассой. Хотя на стойке лежат два журнала с моим лицом и именем на обложке, я уже утратила популярность. К счастью, Себа застукали, когда он тискался с какой-то моделью на вечеринке. В обычной ситуации никто не удивился бы, но эта конкретная модель была девушкой Диклана Шилда, и когда они с Себом, неделю спустя, встретились на показе мод, случился огромный скандал. За милю видны заголовки «ПРИНЦ И РОК-ЗВЕЗДА ПОССОРИЛИСЬ ИЗ-ЗА МОДЕЛИ „СЕКРЕТОВ ВИКТОРИИ“!»

Несколько раз, глядя на свежие выпуски с фотографиями Себа, я гадала, не сделал ли он это ради меня. Может быть, и нет. Вероятно, он просто решил наконец стать самим собой – чертовски притягательной ходячей проблемой. Но все-таки мы с ним подружились.

Ну, типа того.

Наверное, глупо об этом думать, и Себ ведет себя вполне в рамках своего характера, но тем не менее время он выбрал удачно.

Сегодня у моей кассы изрядная очередь, и мне даже некогда разглядывать обложки, тем более что одна дама пришла с толстой пачкой скидочных купонов. Я уже помогла загрузить ей пятьсот пачек влажных салфеток в тележку, когда вдруг раздается голос:

– А кукурузные хлопья сегодня по акции?

От этого голоса у меня волосы встают дыбом. Я поворачиваюсь и вижу Майлза.

Майлза.

В нашем магазине.

Он подстригся – волосы у него теперь не доходят до воротника. И он стоит с полными руками…

Я присматриваюсь к тому, что Майлз набрал, и на моем лице расплывается улыбка, такая широкая, что щекам больно.

– Сейчас нет, – отвечаю я. – Только на арахисовое масло.

Майлз сваливает продукты на ленту, смущенно пожав плечами. В этой куче – не только арахисовое масло. Кукурузные хлопья, соленые крекеры, две бутылки соуса барбекю…

– Американская еда, – самым серьезным тоном говорит он. – Чтоб не выделяться.

Я внимательно смотрю на него, гадая, что он тут делает – у меня есть версия, но я хочу услышать ответ от Майлза – и чуть не пропускаю последние слова.

– Не выделяться? – повторяю я, и Майлз кивает, заправляя волосы за ухо.

– Чем больше я думал про следующий год, тем меньше меня привлекал… как там выразилась одна очаровательная американка? Ах да. Университет для богатеньких, где все носят полосатые галстуки и плюют на нищебродов.