Рейчел Хокинс - Royals

«И ты прости», – шепчет он в ответ, и я жалею, что мы не сидим рядом, как Элли и Алекс.

– Дэйзи, ты слушаешь?

Я вскидываю голову и смотрю на Глиннис. Мне хочется сказать: «Нет, не слушаю» и выяснить, какой ритуал публичного унижения она изобретет для меня, но Элли вдруг встает, по-прежнему держа Алекса за руку.

– Я бы хотела поговорить с сестрой наедине, если можно.

Королева Клара, сидящая во главе стола, разводит руками.

– Конечно… раз мы закончили.

– Мы закончили, – отвечает Элли.

Она произносит это как настоящая королева, расправив плечи и вздернув подбородок.

Мать Себа некоторое время сидит в своем кресле молча, явно удивленная. И я тоже удивлена, но тут Элли переводит взгляд на меня и жестом велит мне встать. Когда я поднимаюсь и подхожу к ней, она говорит:

– Переоденься во что-нибудь поудобнее. Встретимся у черного хода через десять минут. Мы с тобой погуляем.

Через десять минут я поднимаюсь вслед за моей сестрой на вулкан.

Он, конечно, не действующий. В наши дни Трон Артура – это просто большой холм неподалеку от Холирудского дворца, место, куда в погожие дни люди ходят на пикник. Я удивлена, что мы идем туда просто так – ни машины, ни телохранителей, Эл в спортивных брюках и футболке, волосы собраны в хвост, лицо скрыто огромными солнечными очками.

Я шагаю за ней по каменистой тропке, стараясь не выказывать усталости. Особенно при виде маленьких детей, которые буквально бегут вверх по склону перед нами.

Солнце, как обычно, то прячется за облаками, то выходит, каждую минуту освещая зеленую траву и серые камни по-разному. Обернувшись, я смотрю на город, который становится всё меньше. Отсюда видно Холирудский дворец и памятник Скотту, возносящийся к небу – кажется, что он очень далеко. Трудно поверить, что мы практически в центре Эдинбурга. Сильный ветер доносит до нас запах травы и далекого океана. Ни выхлопов, ни каменного холода домов.

Эл тоже останавливается.

– Я часто хожу сюда, когда бываю в Эдинбурге, – говорит она, и я киваю, глядя на ее большие темные очки.

– И ты всегда удираешь от охраны?

Эл, к моему огромному удивлению, улыбается.

Я стала причиной катастрофы – и сестра мне улыбается?

– Каждый раз, когда только можно, – признается она, и я немного расслабляюсь.

Мы почти ни о чем не говорим, поднимаясь наверх. Моя кожа покрывается потом, который быстро стынет на ветру, а волосы приходят в беспорядок. Когда мы находим подходящий травянистый пятачок, Эл достает из кармана резинку и протягивает мне.

Я благодарю ее, собираю волосы, и мы садимся. Неподалеку какой-то тип, сидя на складном стуле, играет на виолончели, и я глазею на него, гадая, как он втащил сюда эту штуковину.

Элли не поворачивается, но, несомненно, понимает, на что я смотрю.

– Он часто здесь бывает, – объясняет она. – Отличный музыкант.

Музыка красивая. А еще очень приятно сидеть здесь с сестрой, когда больше никого нет. Мы молчим. Ветер треплет наши волосы, ерошит траву и наполняет пространство между нами.

– Прости, – наконец говорит Элли, и я в изумлении поворачиваюсь к ней.

– Что?

Она устремляет взгляд куда-то вниз и не смотрит на меня. Интересно, о чем Эл думает, глядя на город. О том, какой красивый вид? Или о том, как однажды она станет королевой Шотландии?

– Я многого от тебя требовала, Дэйзи, – со вздохом продолжает сестра. – Иди туда, иди сюда, не делай то, не делай это. Не общайся с друзьями Себа – нет, общайся с друзьями Себа, потому что королеве это приятно, а мне ничего другого и не надо…

Она поворачивается ко мне, мазнув себя золотистым хвостом по плечу.

– Я – худшая в мире сестра. И прекрасно это понимаю.

– Я видела в новостях сюжет о девушке, которая пыталась убить младшую сестру с помощью блендера, – пожав плечами, говорю я. – Так что у тебя есть достойные конкуренты.

Эл смеется, а потом вдруг наклоняется и кладет голову мне на плечо.

– Это просто какое-то безумие. Я люблю Алекса. Честное слово.

– Я знаю, – отвечаю я, прикасаясь щекой к ее теплым от солнца волосам.

– Но всё, что с ним связано, пугает меня до чертиков, – признается Элли. – Такое ощущение, что я люблю сразу двух человек. Или даже трех. Я хочу оставаться твоей сестрой, дочерью мамы и папы… собой, наконец. Но женой Алекса я тоже хочу быть. А быть женой Алекса – значит быть принцессой.

– Теоретически – герцогиней. Не заносись.

Она вновь смеется и поднимает голову, чтобы взглянуть на меня. За очками не видно глаз, но я чувствую на своем лице внимательный взгляд Элли.