Оксана Алексеева - Набери мой номер ночью [СИ]

И вот, я дождалась — вторая за сегодня, а значит, внеплановая, улыбка босса. Эту он смог сделать даже виноватой.

— Прошу прощения, считайте это фобией. Не могу сидеть на месте пассажира, — меня такое объяснение не убедило, потому он добавил: — Попал в аварию, теперь не могу расслабиться, если не контролирую ситуацию. Штраф на мне, если ГИБДД остановит.

После такого откровения я не могла не отдать ему ключи. Пусть ведет, а я тем временем и вздремнуть успею. Спасибо, что вообще меня позвал, а то же мог просто машину отобрать, с таким-то «дипломатичным» подходом.

Он вырулил со стоянки на довольно большой скорости, но на центральной улице заметно сбавил. Ведет технично и гладко, не подрезает и не уступает, притом сам заметно расслаблен и выглядит почти разморенным. Итак, любит все контролировать, еще одна мысленная галочка в сводную таблицу. Салон почему-то начал давить. Я заговорила, чтобы отвлечься от мысленных сравнений с телефонным собеседником:

— Что за авария, Кирилл Алексеевич? Вы серьезно пострадали?

— Не так уж чтобы… — он задумчиво улыбался боковому зеркалу. — Пару ребер сломал и перепугался до чертиков. И решил, что лучше уж или сам буду за рулем, или вообще на метро поеду.

— Понятно. А то я уж предположила черепно-мозговую травму или подобные долгоиграющие последствия.

— С чего вдруг? — он мазнул по мне взглядом.

Я промолчала. Уж очень отчетливо прозвучало бы хамство в честном ответе. И он вдруг рассмеялся — тихо, глубоко. Я от неожиданности уставилась на его профиль. Собственно, это был первый раз, когда я видела начальника смеющимся, он ведь даже улыбки по лимиту выдает! Смеется. И здорово-то как смеется — это, наверное, побочный эффект от вибраций его голоса, который я уже успела признать приятным.

Но он на меня не смотрел и будто понял без объяснений:

— Вас так расстроил отказ, Мария, что вы готовы называть меня на голову нездоровым?

— Какой еще отказ?

— А, ну да, мы же делаем вид, что вы в последние дни не смотрели на меня голодной кошкой. Как и сейчас смотрите.

Больше я ни слова не произнесла. А то конкретно этому человеку всерьез грозила еще одна авария.

Он ушел с целой стопкой документов, а я почти два часа ждала в машине. И не уедешь, если хоть каким-то образом следует изображать усердную сотрудницу. Когда наконец-то вернулся, я просто спросила:

— Теперь в офис?

— Почти. Еще в одно место заскочим. Устали? Там буквально на пять минут. Брату распечатку закину.

Я вмиг заинтересовалась, а когда он через десять минут припарковался перед очередным зданием, спросила:

— Можно с вами? Ноги размять, надоело в машине сидеть.

— Конечно, — он и не удивился моей просьбе.

Виталий Алексеевич встретил нас в холле, удостоив меня приветственным кивком и лишь слегка заинтересованной улыбкой. Их разговор действительно не продлился больше пяти минут — мужчина пробежался по полученному листу, задал какие-то вопросы по цифрам, кивнул и, не прощаясь, побежал обратно к лифту. Зря они так наспех — братья же. Могли бы и погоду обсудить, и цены на недвижимость, почему нет? Или сказать, например, «Покажи мне, как ты стараешься, Ева». Но ничего подобного, только бизнес. Голоса у них идентичны, особенно в таком спокойном тоне. И я почувствовала себя разочарованной.

Зато когда ехали уже в наш офис, Кирилл Алексеевич вдруг заговорил с неприкрытой иронией:

— Знаете, Мария, кажется, я вынужден взять свои слова обратно. Вы не только на меня — на всех мужчин так смотрите? Виталя тоже нравится? Вы — я заранее извиняюсь за этот вопрос — случаем не нимфоманка?

Я просто одеревенела от обилия грубостей в мой адрес за один день. И это после того, как я его и раньше считала исключительно грубияном. Потому не стала удерживать порыв и ответила на той же ноте:

— А вы — я извиняюсь за этот вопрос — случаем не слишком высокого мнения о себе? У вас навязчивая идея какая-то — все вас хотят, все вас взглядами облизывают?

— Не только о себе, — он ничуть не стушевался. — Но теперь и о брате. А ответа на вопрос я так и не услышал.

— Потому что сначала я загляну в трудовой договор и проверю, не ли там пункта, обязывающего меня отвечать на подобные вопросы!

— Почему вы злитесь, Мария? Не любите говорить о сексе?

— О-о… — я едва удержалась, чтобы не добавить к сарказму обращение «мой сладкий медвежонок». — Очень люблю говорить именно о сексе! Только о нем и говорю — нашлись бы любители слушать. Но некто мне недавно намекал, что очень против служебных романов!