Тальяна Орлова - Секс без правил [СИ]

Но остановилась снова, услышав:

— Нет, Карина, я не передумал на счет брака. По-прежнему считаю, что официальное закрепление способно испортить любые настоящие чувства. Но совместный быт — не факт. Именно потому я и предлагал тебе уже несколько раз жить вместе.

Какое-то странное объяснение — как будто я о чем-то подобном сейчас спрашивала. Сделала еще один шаг вперед.

— Ты будешь жить со мной, Карина? Или вначале я обязан пройти все процедуры, типа свиданий с букетами и прочей ереси, на которую мужчины идут ради секса? Поверь диванному психологу: вся привычная тебе романтика крайне редко имеет отношение к настоящим чувствам. Чувства появляются и осознаются, когда уже нет нужды из кожи вон лезть, чтобы забраться даме под юбку. И уж точно не определяются ванильными комплиментами или стоимостью букетов.

Уж не знаю почему, но я невольно улыбнулась. Честно говоря, я с ним была во многом согласна. В какой момент можно говорить о том, что страсть или влюбленность стали любовью? Уж точно не во время брачных игр, часто просто демонстративных. Когда этап завоевания уже позади, когда двое наконец-то видят друг друга без фантиков, перестают играть роли и показывают свое истинное лицо. Хотя в наших с ним отношениях никогда притворства и не было. А теперь Александр Дмитриевич отчаянно не хочет меня отпускать, но притом он не может гарантировать, что все не развалится к чертям собачьим через недельку-другую. А кто вообще это может гарантировать? Когда одни клянутся в вечной любви и обещают воздушные замки — это ведь тоже ни о чем не говорит! Тогда почему женщинам так нравится слышать эти клятвы?

Но сейчас я окончательно успокоилась и улыбнулась уже искренне:

— Я поняла вас. Я вам нравлюсь так отчаянно, что вас самого этого немного пугает. Но природа манипулятора не позволяет запросто в этом признаться.

— Хочешь, чтобы признался? — он склонил голову набок и лукаво прищурился.

— Не сейчас, — остановила я. — Дайте мне несколько дней. Уж я-то точно понимаю, что такие решения чреваты последствиями. То, что вы называете интересным экспериментом, на самом деле может отразиться на всей жизни. Я прошу немного времени без давления.

В ответ он только кивнул. И не предложил подвезти до дома — значит, правильно меня понял.

Я пошла дальше, минуя ряды блестящих автомобилей и мечтая поскорее свернуть из поля его зрения. Мне не нравилась возникшая эйфория, затмевающая мысли непонятной радостью. Потому и нужно подумать спокойно, холодным рассудком. Ведь мы просто спали вместе, у нас ничего серьезного не было! Да, я неплохо изучила его характер, а он прекрасно разбирается в моем. Этого не мало, но недостаточно. А может, он прав? Может, нам и следует уже окончательно сблизиться, чтобы выяснить все остальное? Как еще мы проверим, сможем ли мы быть вместе, если вместе быть не попробуем? Кажется, я все сделала правильно. И даже эта пауза — тоже правильная.

Однако меня остановил истеричный крик. Я резко развернулась и заметила Лёху, который уже подбежал к брату, вопя и размахивая руками. Выглядел он ужасно — бледный, взъерошенный. Я побежала обратно, чтобы выяснить причины.

— Миша ногу сломал! Только что позвонил! Сейчас в травмпункте.

Я охнула:

— Что случилось? Серьезно пострадал?

— Да не-ет! — Лёха начал принимать свой обычный вид расслабленного раздолбая. — Подозревают перелом лодыжки, но снимки еще не сделали. Начальничек! — он заломил руки в мольбе перед братом. — Отпусти до конца дня, прояви сострадание.

Александр Дмитриевич махнул рукой:

— Да езжай. От тебя все равно толку не так много.

— Последнее — неправда, — вкрадчиво поправил Лёха, но тут же снова взвился: — Как это — езжай? Отвези. Ты же видишь, я на нервах! Мне за руль нежелательно.

— Ладно, садись в машину, — смилостивился Александр Дмитриевич. — Я позвоню Веронике, скажу, что задержусь.

— Благодетель! — радостно воскликнул Лёха, вероятно, тоже немного удивленный ненормальной добротой своего однофамильца.

Я посчитала себя обязанной сказать:

— Лёш, ты Мише от меня привет передавай. И найди потом время, сообщи мне что да как.

Он перевел на меня изумленный взгляд:

— Да что там сообщать? Загипсуют красавца моего — это плохо. Но немного обездвижат — это хорошо, — он плотоядно облизнулся. — Ты куда собралась? Поедешь на заднем сидении.

— А мне-то зачем ехать? Ты ж сам говоришь, что ничего серьезного.

— Карина, человек ногу сломал! — Лёха заорал так громко, что люди на крыльце офиса подпрыгнули и заозирались. — Ты мне друг или портянка?! Или что же, думаешь, если бы твой Сашка в такую же беду попал, я бы тебя не поддержал?!