Оксана Алексеева - Зарисованное лето (СИ)

- Никит, давай в другой раз. Ты сейчас сам не свой.

Эта фраза и помогла мне решиться. Я приблизился, протянул руки к его шее, чтобы заставить наклонить голову. И поцеловал. Сам. И внутри, наконец-то, все улеглось.

Уже через несколько секунд он обхватил меня руками и с силой прижал. Но тело желало быть еще ближе, до боли вжаться в него. В этот раз он напирал гораздо сильнее, чем тогда, в машине. Он точно хотел этого точно не меньше, чем я. Но не собирался давить? Ждал, когда я определюсь? Я оторвался от него, он тоже открыл глаза - со зрачками чуть ли не во всю радужку.

- Саш... - я не смог закончить. Эмоции были натянуты до такого предела, что их в слова не запихнуть.

Но Сашка заговорил бегло, словно спешил. Или тем самым пытался скрыть, что ему тоже сложно дышать ровно:

- Никита, слушай. Мы сейчас, прямо сейчас соберемся и поедем в город. Туда пять часов езды, там останемся... где-нибудь в гостинице. Вернемся завтра.

- Нет. Нет! Я не хочу... Не готов.

- А я тебе и не предлагаю ничего, к чему ты не готов. Успокойся уже! Нам обоим нужно сменить обстановку и все. Никакого алкоголя. Чтобы ты не смог потом все списать на алкоголь, - он тихо рассмеялся, так и не выпуская меня из рук.

Он на самом деле ни на что не надеется, или говорит так только для того, чтобы я перестал напрягаться?

- Зачем тебе это, если ты знаешь, что ничего не будет?

Он приподнял бровь.

- Почему же ничего? Будет то, к чему ты готов. К поцелуям ты уж точно готов.

- И не больше! - я решил на берегу обозначить свою позицию.

- Я просто хочу узнать, храпишь ли ты во сне.

- Ну да. Ты так часто будил меня посреди ночи, что вряд ли этот секрет еще не раскрыт.

Он не отреагировал на шутку:

- Я хочу, чтобы ты привык ко мне. Привязался так, чтобы я тебя отлепить не смог, даже если бы захотел. Хочу этого, как последний гребаный эгоист. Поэтому, будь уверен, я не сделаю ни одного неверного шага.

И я согласился.

Поездка заняла у нас все шесть часов. В машине мы скользких тем не касались, поэтому я очень быстро отвлекся, углубившись в обсуждение направлений современной музыки. Перекусили в придорожном кафе. Останавливались, чтобы пофотографировать впечатляющие пейзажи. Сашка, похоже, тоже никуда не спешил, потому что никак не демонстрировал нетерпение. Хотя это полностью вписывалось в его характер - я, тем не менее, был за это благодарен.

В итоге добрались до гостиницы мы уже поздним вечером. И на ресепшене не были удостоены ни одним пристальным взглядом, никаким намеком на подозрение, что мы собираемся заниматься каким-то непотребством. Нет, мы просто были двумя парнями, которые решили у них остановиться во время путешествия. Невнимательные идиоты! Да, я параноик, скучающий без преследования.

Номер был двухместным - небольшая комната, вмещавшая в себя две широких кровати, стол, платяной шкаф и телевизор. Отдельная дверь вела в совмещенный санузел. Душевая кабина впечатляла огромным количеством светящихся кнопок. День и без этой поездки выдался насыщенным, поэтому сейчас, если бы тут не было Сашки, я бы залез в душ, а потом с удовольствием растянулся бы в постели. Самого его мое присутствие, видимо, совсем не волновало, раз он даже кабиной был готов восторгаться:

- Ого, какая красотень, даже не ожидал! Кто полезет в нее первым?

Сонливость как рукой сняло. Хорошо, что я не склонен краснеть, потому что в его присутствии, наверное, постоянно щеголял бы неуместным смущением.

- Давай ты. Я пойду на балкон покурю.

Он сжал руками мои плечи и чуть наклонился, чтобы наши глаза были на одном уровне:

- Никит, успокойся. Успокойся, я тебе говорю! Мне от твоего напряжения уже выть хочется! Примешь душ и завалишься баиньки. Все! Прекрати обо всем этом думать! Никто тебя невинности лишать не собирается.

- Фу, блядь, - это была моя единственная реакция на подобные мысли.

- Сегодня.

- Что сегодня?

- Сегодня не собирается, - он захохотал и вышел из ванной, прикрыв за собой дверь.

- Фу, блядь.

После меня в душ пошел он, а я все же вышел на балкон. Вода смыла усталость и привела мысли в порядок. Теперь стало даже немного смешно от недавнего волнения. Когда Сашка вышел, растирая волосы полотенцем, я сидел на одной из кроватей, щелкая пультом. В Новой Засопке всего восемь каналов - и, как мне казалось, даже этого было в переизбытке. Тут я насчитал двадцать четыре, но прервал дальнейшее исследование, когда он зашел в комнату. Все-таки вид его мокрых волос меня доводит до оцепенения. Всегда доводил. Сашка был одет в ту же синюю футболку, а джинсы сменил на спортивные штаны. Мокрыми босыми ногами он прошлепал по ковру и завалился на ту же постель, где сидел я.