Светла Литвин - Собака

— Сынок! Ты чего удумал то? Ну ка, в палату живо! — Анатолий Дмитриевич подставил под здоровую Димину руку плечо и медленно повел его обратно.

— Слава богу! Я уже думала санитаров вызывать придется. — выдохнула нам в след медсестра, даже не сказав ни слова против посещения, которого ежедневно приходилось долго выпрашивать.

Я обогнала Диму с отцом, на подобии приманки быстренько юркнула в палату. Теперь он точно вернется на место. Села сразу на край кровати, на которую только спустя минут десять приземлился Дима, с трудом и с большой помощью отца.

— Привет. — улыбнулась ему и сразу же приложила его левую руку к животу, не дожидаясь пока он сам надумает, а правая рука была обездвижена специальной повязкой.

Сначала приветствия, потом отчитаю его за попытку побега. Дочка отреагировала как надо. Поздоровалась с папой пинками, радуя его. Он улыбнулся, еще сильней прижимая руку.

— Вы тут тогда пообщайтесь, я врача найду. — Анатолий Дмитриевич хотел выйти, но Дима его остановил.

— Пап, скажи ему чтоб выписывал, я здоров. — с нажимом произнес он.

— И слышать ничего не хочу! — от злости, аж вена вздулась на его лбу.

Я впервые видела таким Диминого отца, оказывается и он умеет злиться.

— Подумаешь пара шрамов, нормально все. — Дима не сдавался, но взгляд с отца перевел на мой живот, продолжая греть его своей огромной ладонью.

— Пара шрамов? Так ты врача своего, лечащего на досуге, спроси, что там под этими шрамами теперь. Все! Я все сказал! Из больницы выйдешь, когда врач тебя выпишет. Хотя бы Аню не нервируй мне и так вчера чуть не разродилась. — на эмоциях сдал меня с потрохами и вышел, хлопнув дверью.

— Ложные схватки! — успела оправдаться, до того, как Дима тревожно на меня посмотрел.

— Ложные? — удивленно переспросил, а сам неожиданно уткнулся носом в мою шею, шумно вдохнув и выдохнув, обдав ее горячим дыханием.

— Угу. Ну и что ты наделал? Смотри, я теперь как гусь ощипанный, обмурашил меня всю. — со смехом продемонстрировала ему руку, покрытую крупными, мурашками.

— Ты моя то! — Дима прижал меня к себе, я обняла его в ответ.

Раньше сжала бы его крепко, на сколько сил хватит. Сейчас лишь аккуратно, жалея, что не сделала этого раньше. Сразу слезы покатились, от одной лишь секундной мысли, что этого могло уже никогда не случиться.

Дима каким-то чудом понял, что я плачу, хотя я не издала ни звука. Слезы от осознания возможной потери, просто молча скатывались по щекам.

— Ну не плач заяц, все же хорошо. Я жив, ну немного не здоров согласен, главное, что ты еще с животиком. И не вздумай с ним расстаться раньше, чем меня выпишет врач и раньше, чем мы с тобой распишемся, поняла? — Дима отстранился, утер мои слезы и смотрел на меня словно ждал согласия или отказа.

А я не могу ничего сказать. Понимаю, что слово скажу и разревусь уже в истерике. Только и смогла что согласно кивнуть, шмыгая носом.

— Вот и договорились наконец-то. — Дима вновь вернул меня в свои объятия тут же добавив; — Я все хочу обсудить с тобой, как мы дочку нашу назовем? Есть идеи? — от важности вопроса, стало сразу же как-то легко, слезы тут же отступили, самое же время обсудить имя ребенку.

— Виктория, может быть? — была неуверенная, а какое-то время вообще, думала назвать ребенка Сашей.

Подошло бы и девочке, и мальчику, но то был глупый, недолгий порыв.

— Победа! Очень хорошо, ей подходит.

Дима едва успел одобрить мой вариант, как в палату вошел лечащий врач, в сопровождении Анатолия Дмитриевича и медсестры. Я пересела в кресло у окна, Диму медсестра заставила лечь.

— Ну что вы удумали Дмитрий? Вчера еще сознание три раза теряли, сегодня мне сказали, что вы уже на выписку собрались. Так вам даже вставать опасно, не то, что ходить. — лечащий врач навис над Димой, со строгим, не терпящим возражений взглядом.

— Да понял я, понял. Долго еще? — Дима щелкнул пальцами по стойке для капельницы.

— Месяц — это минимум. — от этих слов Дима нахмурился.

— Я не могу, у меня вот, жена скоро рожает. Неделя — это максимум! — серьезно заявил Дима, а я едва сдержала смех, торгуется.

— Не собираюсь с вами торговаться. Уважайте чужой труд Емельянов. Вас, между прочим, три бригады врачей, почти сутки оперировали. Столько крови в вас донорской влили, еще месяц вас выхаживали не для того, чтоб вы угробились через недельку, едва на ноги встав. Как вы себя чувствуете? Рука сильно болит? — все отчитывал его, проводя параллельно осмотр, а медсестра, крутилась, с другой стороны, цепляя датчики, сорванные Димой, еще до нашего прихода.