Алисия Арин - Момент умирающей веры [СИ]

16 лет .

Окончание школы, было не особо важным для меня событием, я никогда не находилась там больше чем три урока в день. Я не могу сказать, что не могла завести друзей в школе, я просто этого не хотела…

Именно тогда папа появился в моей жизни. У меня была истерика, настоящий срыв. С мамой мы уже не могли быть мамой и дочкой — это было давно упущено, но мы могли быть подругами, которыми и стали. Я понимала её, после всей той боли, что сама перенесла в одиночку. Мама позвонила отцу, и сказала, что я напилась таблеток и хотела спрыгнуть с крыши. Это была неправда, но хоть таким способом, она взывала его вспомнить о дочери. И он вспомнил, он приехал и забрал меня с уроков, посадив в свой дорогой внедорожник, он долго на меня смотрел. Он был одет с иголочки в дорогую рубашку и джинсы, на мне же был поношенный свитер и застиранные старые джинсы, на ногах порванные кроссовки. Он был совершенно чужим человеком. Всё что я видела на нём и у него, было тем, чего не было у меня. Но возможно это всё есть у его новой семьи.

— Зачем ты выпила таблетки? — Его тон был отчужденным, но голос дрожал. Я подняла голову, и посмотрела в его карие, точно такие же, как у меня глаза.

— Не понимаю, о чем ты говоришь. — Ответила отстраненно я. — И вообще, какое тебе дело? Я не нужна тебе. — Эти слова вылетели из моего рта, без толики боли и удушья в горле.

Это была правда, я смирилась с этим. Оттенок его глаз потемнел почти до черного шоколада, он помрачнел. Мы смотрели друг другу в глаза, как будто проверяли друг друга на прочность. Для меня это пройденный этап, он больше не сможет ранить меня. Резко сорвавшись с места, он вышел из машины, и захлопнул дверь. В зеркало заднего вида, я видела, как он сжал переносицу двумя пальцами и тяжело дышал, его грудь вздымалась в резких толчках. Я не знаю, что он сейчас чувствовал, но чтобы это ни было, это причиняло ему боль, от чего мои губы изогнулись в едва заметной ликующей улыбке. Я рада доставлять ему боль, такую же, как он доставил мне. Вернувшись в салон, отец сел ровно, глядя вперед, на мою школу. Я бросила на него косой взгляд, его ресницы были мокрыми, он вытирал щеки ладонью. Это не вызвало во мне угрызения совести, ни единого. Он заслуживает то, что получил. С рваным вдохом он повернулся ко мне.

— Ты моя дочь, я люблю тебя больше жизни. Как ты могла подумать, что не нужна мне? Как бы ни сложилось у нас с твоей мамой, ты всегда будешь моей кровью, моей дочерью! — Папа говорил сквозь слезы.

По моим щекам стекали ручьи таких же слез. Но не от его слов, а от того что я не могла сказать ему. Потому что каждый раз, когда я пыталась это сказать, моё горло сжималось. Я не могла выдавить ни слова, просто начинала захлебываться воздухом, как будто удав душил моё горло. Мне хотелось спросить, тогда почему он ушел? Почему он не взял меня с собой? Почему он меня бросил? Раз так любит меня… Он заставил меня жить в аду, ушел к другой, чтобы дарить ей сказочную жизнь. А мне в это время приходилось выживать.

Мой отец был злодеем, но не в общем понимании этого слова.

Он был злодеем для меня…

18 лет…

После той ситуации во внедорожнике отца, мы стали общаться. Это было неловко. Но мы ходили в кино, в пиццерию. Наше общение было натянутым и жутко неуютным. Я не знала, как общаться с этим человеком, я совершенно его не помнила и не понимала.

Отец оплатил мне обучение в университете. Я училась на психолога, но на самом деле, навыки психоанализа уже давно мне были известны. На улице я повстречала множество людей, я изучала их манеры, поведение, понимала то, что они чувствовали и переживали. Так же отец подарил мне квартиру, этим он пытался загладить вину за то, что оставил меня. Только вот я бы обменяла все, что у меня есть, на то, чтобы моя семья никогда не распадалась.

Как ни странно, но то, что я большую часть своей жизни провела на улицах, преподало мне хороший урок. Если в семье достаточно денег — там никогда не бывает достаточно любви. Если семья среднестатистическая с малым, но стабильным доходом — там живут люди, которые любят и ценят друг друга. Если же семья живет на краю бедности — там всегда живет жестокость, ненависть, пьянство и насилие.

19 лет…

Первые серьезные отношения пали с крахом. Измена и предательство продолжало преследовать меня с самого детства. То, что так болезненно для меня, поджидало нужный момент, чтобы вонзить нож в спину.

Предательство — единственное, что я никогда не смогу простить.